Жанр:
Рок опера
Место действия:
Первое действие – фрегат «Авраам Линкольн», Второе действие – «Борт «Наутилуса»
Время действия:
Восемнадцатый век.
Синопсис:
История загадочного гения, создавшего в восемнадцатом веке настоящую подводную лодку. В поисках своего врага, он атакует военный фрегат «Авраам Линкольн» и берет на борт двоих пассажиров: профессора Аронакса и гарпунера Неда Ленда. Теперь им предстоит совершить необыкновенное подводное путешествие с нелюдимым капитаном и, возможно, разгадать его тайну.
Действующие лица:
Капитан Немо – главный герой. Трагическая роль. Молчаливый и замкнутый в себе высокий мужчина
Профессор Аронакс – профессор парижского университета, волею судеб оказавшийся на борту «Наутилуса»
Нед Ленд – канадец гарпунер. Крепкий мужчина. Очень активен. Хочет бежать с борта «Наутилуса»
Матросы «Наутилуса»
Матросы «Авраама Линкольна»
Ныряльщики
Репортеры
Концепция:
мюзикл – комикс. Действие на сцене сопровождается слайд-шоу, где все иллюстрации выполнены в стиле комикс (ключевые моменты).
Действие первое
Темнота. Фон: звуки моря, крики чаек, невнятный шум работающих матросов. Детский голос поет песню:
01. Зов [Ребенок]
Голос: Папа, услышь меня.
Парит над волной душа.
Птицей мой зов к тебе
Летит… Ответь мне
Папа, ты где?
Ждем тебя домой.
Что в твоей судьбе
Ведет за собой…
На импровизированном капитанском мостике зажигается свет. У штурвала стоят рулевой и капитан.
Капитан: -Мертвый штиль
Рулевой: -Мертвее некуда, Капитан
Капитан: -Время уходит, а мы все стоим и на месте. Как наша шхуна, черт меня бери. Еще совсем мальчишкой я поднялся на тогда ещё великолепный борт обычным юнгой… А теперь я почти старик, а наше корыто… Что-то подсказывает мне, что это – наш последний рейд.
Рулевой: -Бросьте, капитан. «Ласточка» - надежная шхуна…
Его прерывает грохот удара и крики перепуганных матросов.
Капитан (поднимается на ноги): -Тысяча чертей, откуда здесь рифы?!
Рулевой: -В этой части моря нет ни одной мели!
Капитан: -Всем смотреть в оба!
Чей-то испуганный голос: -Смотрите!
На заднем плане включается показ сладов. Перепуганные лица матросов, зловещий силуэт на воде пробоина в трюме. Огромное чудище.
Голос 1: -Что это?
Голос 2: -Какое огромное!
Голос 3: -Смотрите, оно светится!
Голос 4: -Морской дьявол!
Голос 5: -Господи, сохрани наши души!
Звук мощного удара. Свет гаснет под трагическую музыку. Через пару секунд зажигается снова. Теперь на сцене – столик летнего кафе. За ним с чашкой кофе в руках сидит невысокий человек (профессор Аронакс) и читает последние сводки. Фоном служит нервная азбука Морзе и явно встревоженные голоса читают сводки из различных источников.
02. Да минует нас чаша сия [Хор Матросов]. Ритм резкий и нервный. Музыка очень тревожная с преобладанием духовых и ударных инструментов.
Хор: -Кто-то
Губит корабли
Нет
Надежды на спасенье
Солист: -Да! Мы все обречены!!!
Хор: -То Посейдона всем вам мщенье!
Пр-в:
Пр-в:
Хор: Молитв
забытых
Обрывки фраз
В час грозный смертный
Спасает нас
-«Минует
Чаша
Эта
Пусть!»
* * *
Хор: -Ужас!
Миром правит страх!
Нет
В природе объясненья!
Солист: -Все у Господа в руках!
Хор: -Как вымолить его прощенье?!
Пр-в:
Хор: Молитв
забытых
Обрывки фраз
Срываются пусть с побелевших уст
В час грозный смертный
Спасает нас
-«Минует
Чаша
Эта
Пусть!»
Голос 1: -Двадцатого июля 1866 года судно "Гавернор-Хигинсон" встретило огромную плавучую массу в пяти милях от восточных берегов Австралии. Капитан Бэкер решил, что он обнаружил не занесенный на карты риф, но тут из недр этой темной массы вырвались два водяных столба которые взлетели в воздух футов на полтораста.
Голос 2: -Двадцать третьего июля того же года подобное явление наблюдалось в водах Тихого океана с парохода "Кристобал-Колон", принадлежащего Тихоокеанской Вест-Индской пароходной компании. В течение трех дней два парохода - "Гавернор-Хигинсон" и "Кристобал-Колон" - встретили его в двух точках земного шара, отстоящих одна от другой более чем на семьсот морских лье!
Голос 3: -Пятнадцать дней спустя, в двух тысячах лье от упомянутого места, пароходы "Гельвеция", Национальной пароходной компании, и "Шанон", пароходной компании "Рояль-Мэйл", встретившись в Атлантическом океане на пути между Америкой и Европой, обнаружили морское чудище. При совместном наблюдении установили на глаз, что в длину млекопитающее по меньшей мере достигает трехсот пятидесяти английских футов. Самые громадные киты, что водятся в районе Алеутских островов, и те не превышали пятидесяти шести метров в длину, - если вообще достигали подобных размеров.
Голос 4: -Пятого марта 1867 года пароход "Моравиа", принадлежавший Монреальской океанской компании ударился на полном ходу о подводные скалы, не обозначенные ни на каких штурманских картах. Удар был настолько сильный, что, не обладай корпус судна исключительной прочностью, столкновение кончилось бы гибелью парохода и двухсот тридцати семи человек, считая команду и пассажиров, которых он вез из Канады.
Голос 5: -Тринадцатого апреля 1867 года пароход "Шотландия" напоролся на неизвестный объект. При осмотре дна выяснилось, что в корпусе судна, в двух с половиною метрах ниже ватерлинии, зияла пробоина в виде равнобедренного треугольника. Края пробоины были ровные, их как бы вырезали резцом. Очевидно, орудие, пробившее корпус судна, обладало замечательной закалкой. Притом, пробив листовое железо толщиной в четыре сантиметра, оно само собой высвободилось из пробоины!
К столику подбегают несколько человек с блокнотами:
Репортер 1: -Господин Аронакс, господин Аронакс
Репортер 2: -Не изволите ли высказать нам свое суждение о данном инциденте?
Репортер 3: -Научный мир столкнулся с загадкой века, не так ли, Профессор?!
Репортер 4: -Возможно ли существование животного, обладающего исключительной силой и ловкостью?!
Репортер 5: -Какая страна способна разработать и произвести столь крупный и быстроходный аппарат?!
03. Венец природы [Репортеры]. Прототип – «Остров сокровищ». Аккомпанемент – пианино и звук работающих печатных машинок. Ритм меняется от беззаботно-опереточного в куплете до напряженного в припеве.
Репортеры: -Прогресса век; все знают все,
И белых пятен нет
На картах
Чем-то удивить ещё
Как можно?
Человек –
Венец природы и поэтому ему наверняка-а-а-а.
Давно известны тайны все
Вперед на долгие года…
И вдруг…
Безжалостной беды!
* * *
Репортеры: -На крыльях молний телеграмм
Газеты разнесут
Все новости и сплетни те
Что в море с чудищем живут
Но человек –
Венец природы и, ему наверняка-а-а-а.
Так неприятна мысль что
Он не знает вдруг чего-то там
Пр-в: -Пожар! Науке неизвестный вид
Трансокеанское движение сковал!
Неведомое чудище губит корабли!
Любой ценой освободите воды от
Безжалостной беды!
Один из репортеров выходит вперед и, взяв в руки блокнот, зачитывает новости:
Репортер: -Уважаемый Пьер Аронакс, профессор Парижского музея, любезно согласился прокомментировать данный феномен с научной точки зрения репортерам "Нью-Йорк-Геральд" и "сформулировать свое суждение.
Профессор нехотя откладывает газеты и поднимается на ноги. Репортеры вокруг него хватаются за карандаши и блокноты, кое кто устанавливает на треногах фотоаппараты.
Аронакс: -Глубинные слои океана почти не исследованы. Какие существа могут жить в двенадцати или пятнадцати милях под уровнем вод? Что творится в неведомых безднах?
Приходится допустить существование морского животного, обладающего огромной силой. Нет никаких оснований не допускать существования китообразных неизвестных нам видов, особых "глубоководных" организмов, приспособленных жить в глубинных водных слоях, только лишь в силу каких-то физических законов или, причуд природы всплывающих на поверхность океана.
Я готов допустить существование гигантского нарвала. Упятерите, удесятерите его размеры, наделите животное силой, пропорциональной его величине, соответственно увеличьте его бивень, и вы получите представление о чудовище!
Нарвал вооружен подобием костяной шпаги. Это огромный рог, обладает твердостью стали.
Музей парижского медицинского факультета располагает бивнем который у основания достигает в окружности сорока восьми сантиметров.
Представим себе бивень в десять раз больше, животное в десять раз сильнее, вообразим, что оно движется со скоростью двадцати миль в час, помножим массу животного на скорость, и вы поймете возможную причину катастрофы.
Раздается пронзительный крик, и на сцене появляется изможденный человек в рваной матросской форме.
04. Нарвал [Моряк и репортеры]
Моряк: -Отважных тьма поглотит; вас напрасно ждут!
Тех, кто исчез, пусть волны имена сотрут!
Кто губит корабли, какой их рок ведет?!
На встречу с монстром? Богам в жертву принесет!
Пр-в [Репортеры]: Нарвал!!!
Весь мир сенсации в плену,
Весь мир сенсации в плену,
И корабли всех стран идут, идут, идут, идут ко дну!
* * *
Моряк: -Весь мир дрожит и тайна манит, как магнит!
Та, океан надежно что во тьме хранит!
Тот, кто отчистит воды, тот наверняка!
Героем наших дней станет навсегда!
Пр-в [Репортеры]: Нарвал!!!
Он губит корабли! Дитя глубинной тьмы.
Весь мир сенсации в плену,
И корабли всех стран идут, идут, идут, идут ко дну!
Ученый правит бал! Газет король Нарвал!
Весь мир сенсации в плену,
И корабли всех стран идут, идут, идут, идут ко дну!
Аронакс: -2 июля 1876 года пароход, совершающий рейсы между Сан-Франциско и Шанхаем, Встретил странное животное в северных водах Тихого океана. В те же дни был снаряжен в дальнее плаванье быстроходный фрегат «Авраам Линкольн». Корабль был снабжен грозными китобойными снарядами, доверху загружен углем и готов к выходу в море. За три часа до отплытия "Авраама Линкольна" мне вручили письмо следующего содержания:
Диктор: -"Господину Аронаксу, профессору Парижского музея. Гостиница "Пятое авеню", Нью-Йорк. Милостивый государь! Если вы пожелаете присоединиться к экспедиции на фрегате "Авраам Линкольн", правительство Соединенных Штатов Америки выразит удовлетворение, узнав, что в Вашем лице Франция приняла участие в настоящем предприятии. Капитан Фарагут предоставит в Ваше распоряжение каюту. Совершенно преданный Вам морской министр Д.Б.Гобсон".
05. Мечта [Прохожие и Аронакс] Suiside rednez-vouz
Аронакс: -Как часто в детстве
-Оставляем мечты заветные
Женский хор: -Мы взрослые уже ла-ла-ла
Мужской хор: -И с минами серьезными
По серым улицам идем!
Женский хор: -Чего-то ждем, во что-то верим
Смешанный хор: -Только вряд ли что найдем!
Пр-в:
Как бесшабашными детьми
Аронакс: -Я столько же о таком путешествии, сколько о попытке прорваться сквозь ледовые поля Северо-Западного прохода. Однако, прочитав письмо морского министра, я сразу же понял, что истинное мое призвание, цель всей моей жизни в том и заключается, чтобы уничтожить это зловредное животное и тем самым избавить от него мир. Консель!
Консель: -Господин профессор изволил звать меня?
Аронакс: -Да, друг мой, собирай мои вещи и собирайся сам. Мы едем через два часа. Нельзя терять ни минуты. Уложи в чемодан все мои дорожные принадлежности, костюмы, рубашки, носки, и как можно побольше и поживей!
Консель: -Как будет угодно господину профессору.
* * *
Аронакс: -Дух приключений
За собою опять вдруг позовет!
Смешанный хор: -Пара-ру-ра-рам!
Женский хор: -Вдруг отзовется кто ла-ла-ла
Мужской хор: -Но с минами серьезными
По серым улицам идем!
Женский хор: -Людьми серьезными, занудами
Смешанный хор: -Когда-нибудь умрем!
Пр-в:
Мужской хор: -Все потому, что умерла в душе
Женский хор: -Заветная мечта!
Мужской хор: -Найдет кто силы зову сердца
Женский хор: -Уступить? И лишь тогда!
Смешанный хор: -Мы снова станем людьми
Как бесшабашными детьми
Мужской хор: -Тогда признание своё!
Женский хор: -Мы обязательно найдем!
Аронакс: -Невероятно! Это просто невероятно!
Консель: -А коллекции господина профессора?
Аронакс: -Мы займемся ими позже. За ними приглядят в наше отсутствие. Впрочем, я распоряжусь, чтобы все наше хозяйство отправили во Францию.
Консель: -А мы разве едем не в Париж?
Аронакс: -Да... конечно... только придется, пожалуй, сделать небольшой крюк...
Консель: -Как будет угодно господину профессору. Крюк так крюк!
Во время композиции Аронакс и Консель движутся по импровизированным улицам. Воздух распарывает грозный гудок парахода, и на сцену выходит коренастый мужчина в форме капитана корабля.
Капитан: -Господин Пьер Аронакс?
Аронакс: -Капитан Фарагут?
Капитан: -Собственной персоной! Добро пожаловать на борт, господин профессор!
06. «Авраам Линкольн» [Капитан Фарагут и мартосы]
Фрегат военный; ты с ним не шути.
Матросы: -Пара-рам;
Капитан: -И пусть нам надо черта хоть найти.
Матросы: -Пару-рам
Капитан: -Клянусь я трубкой ему не повезет
Если «Авраам Линкольн» его след возьмет!
Пр-в:
* * *
Капитан: -Па-ба-ду-да-ду-ба-ду-е
Доверху шахты набиты углем!
Матросы: -Пара-рам;
Капитан: -И, если есть нарвал, его найдем.
Матросы: -Пару-рам
Капитан: -Не поздоровится ему тогда
Когда «Авраам Линкольн» огонь откроет, да!!!
Пр-в:
Матросы: Пара-рам! В морских широтах орудует нарвал!
Пара-рам! И как ученый господин сказал!
Пара-рам! Скрывают воды от глаз людских
Ужас моряков, но мы не из таких!!!
Капитан: "Авраам Линкольн" отлично приспособлен для своего нового предназначения. Быстроходный фрегат, оборудованный самыми совершенными машинами. Я также озаботился снабдить свое судно всеми приспособлениями для ловли гигантских китов. Современные китобойные снаряды, усовершенствованная пушка, с очень толстыми стенками и узким жерлом. Это орудие стреляет на расстояние шестнадцати километров!
Более того, я пригласил на борт Неда Лэнда – короля гарпунеров. Уроженец Канады, искуснейший китобой, не знающий соперников в своем опасном ремесле. Ловкость и хладнокровие, смелость и ясность ума! И нужно быть весьма коварным кашалотом, чтобы увернуться от удара его гарпуна.
Нед: -Скажите, профессор, вы действительно думаете, что ваш нарвал существует?
Аронакс: -Как можете вы, Нед, сомневаться в существовании китообразного, за которым мы охотимся? Какие у вас основания не доверять фактам?
Нед: -Основания веские, господин Аронакс.
Аронакс: -Послушайте, Нед! Вы китобой по профессии, вам доводилось не раз иметь дело с крупными морскими млекопитающими. Вам легче, чем кому-либо, допустить возможность существования гигантского китообразного. Кому-кому, а вам-то не пристало в данном случае быть маловером!
07. Блюз Китобоя [Нед]
Нед: -Со смертью на «ты». На краю. За чертой!
В руках лишь гарпун… Вперед, китобой!
Оставим не-веж-да-м…
Их веру слепую во всякую чушь!
Я поверю лишь в то, видел сам что; клянусь!
Не заменит сенсаций газетных мне вздор!
Гигантский нарвал – ерунда!
Я бил их в упор…
Нед: -Я много раз охотился за китами, и, поверьте мне, как бы ни были велики и сильны эти животные, ни своим хвостом, ни бивнем они не в состоянии пробить металлическую обшивку парохода.
Аронакс: -Однако же, рассказывают, про случаи, когда зуб нарвала протаранивал суда насквозь.
Нэд: -Деревянные, сударь, еще возможно! Да и я этого никогда не видел. И покуда не увижу своими глазами, не поверю! Киты, кашалоты и единороги могут произвести подобные пробоины. Чушь!
Аронакс: -Послушайте, Нед...
Нэд: -Увольте, профессор, увольте! Все, что вам угодно, только не это.
Нед: -Маловером зовете меня. Ну и пусть!
Королем гарпунеров не зря я зовусь!
И только не-веж-ды
Верят газетным уткам сполна.
Но кто из них видел живого кита?!
Гигант корабли топит; все это вздор!
Поверьте мне, сударь.
Я бил их в упор…
Нед: -Да если б эта тварь и существовала, много ли у нас шансов выследить ее? Мы гоняемся наудачу! Говорят, что его видели в северных водах Тихого океана? Положим. Так ведь с той поры прошло два месяца, а судя по нраву вашего нарвала, он не любит киснуть на месте! Вы ж сами говорите: "Одарено необыкновенной быстротой движения!". А стало быть, если наше животное и существует, оно уже далеко отсюда!
Аронакс: -Нед, вы правы тысячу раз. Шансы на встречу с нарвалом все уменьшаются. И все же никто не сомневается в успехе.
Нед: -Еще бы! Тому, кто первым увидит проклятое животное назначена премия в две тысячи долларов. Матросы не покидают палубу, а по мне это – вздор и я объяснял уже почему. Да и потом, профессор, судя по всему, вы и сами-то не особенно верите в успех.
Аронакс: -Неужели?
Нед: -Иначе, почему сами не следите за морем?
Аронакс: -А я вам скажу, что никогда не рассчитывал на эту премию. И если бы правительство Соединенных Штатов пообещало не две тысячи долларов, а сто, оно не потеряло бы ни цента!
Нед: -Профессор, так ведь вы со мной на борту
Вы спорите. Верите. Всю ерунду.
Оставим не-веж-да-м…
Страшилки из желтых газет и всю чушь!
И лишь то, видел что я сам; клянусь!
Бульварных сенсаций газетных вздор!
Поверьте мне, сударь.
Я бил их в упор…
Аронакс: -Но, сударь!
Нед: -Никаких «Но». Вы просто послушайте.
08. Скука [матросы]. Куплет достаточно тягучий, но на припеве ритм достаточно резко меняется.
Матросы: -Эх! Моряка судьба: от штиля до шторма часы коротать
Эх! Стало быть нельзя на случай слепой нам с тобой уповать!
В море выходит лишь тот, кто готов стихию себе подчинить!
Бездной исторгнут гигантский Нарвал; наша цель – его изловить!
Включается саксофон. Палуба приходит в движение.
Крик с мостика: -Нарвал!
Все бросаются к ограждениям, но скоро становится явно, что это – обычный синий кит
Матрос 1: -Гляди в оба! Гляди в оба!
Матрос 2: -Маловат.
Матрос 3: -Думаешь, такой смог бы пробить обшивку? Чем?
Матрос 4: -Да у него даже бивня нет!
Нед: -Да это обычный синий кит! Нечего глаза мозолить! Расходитесь по местам.
Голос за кадром: - Авраам Линкольн с большой скоростью прошел мимо юго-восточного берега Южной Америки, и 3 июля были, у входа в Магелланов пролив. Капитан не пожелал входить в этот извилистый пролив и взял курс на мыс Горн.
Шестого июля фрегат обогнул мыс Горн, далее взяв курс на северо-запад. На другое утро винт фрегата рассекал воды Тихого океана.
* * *
Матросы: Эх! Корабля душа такелажем скрипит о чем-то своем
Эх! Рваная сума; быть может, нарвал нам пополнит её!
Греет уставшие души мысль о награде; во власти мечты!
Обогатит тебя этот нарвал, коль заметишь его первым ты!
Включается саксофон, музыка динамичная, но уже не такая живая, как в первый раз. Палуба приходит в движение.
Пр-в: -Две тысячи награда счастливчику тому,
Кто первым тварь морскую заприметит!
Глубин проклятье с гарпуном в боку уйдет ко дну!
И путь его морской там дьявол встретит!
Крик с мостика: -Нарвал!
Все снова бросаются к мостику, но тут же теряют интерес и расходятся.
Нед: -Господин профессор, мы гоняемся наудачу! Что такое найти пусть даже гигантского нарвала в мировом океане?! Утопия! Я поражаюсь Вам, господин профессор; что заставило Вас присоединиться к этой экспедиции?!
Аронакс: -Господин Нед, позвольте напомнить, что вы тоже – часть экипажа «Авраама Линкольна».
Нед: -Китобою нет разницы платят ли ему частные суда или государство.
Голос за кадром: Двадцатого июля судно вторично пересекло тропик Козерога под 105o долготы, а двадцать седьмого числа того же месяца перевалили за экватор на сто десятом меридиане. Отсюда фрегат взял курс на запад, к центральному бассейну Тихого океана.
Фрегат прошел в виду островов Паумоту, Маркизских, Сандвичевых, пересек тропик Рака под 132o долготы и направился в Китайские моря.
* * *
Матросы: -Эх! Веры больше нет. Нет сил, без цели блуждать по морям!
Эх! Нам пора домой. В доки пора повернуть, капитан!
Как в стоге сена иголку найти; в океане нарвала искать
Но капитан вынужден просить ещё три дня подождать
Голос за кадром: -Три месяца "Авраам Линкольн" бороздил моря северной части Тихого океана в погоне за встречными китами, круто меняя курс, ложась с галса на галс, то резко замедляя ход, то разводя пары с риском вывести машину из строя.
Уныние вызвало упадок духа, открыло дорогу неверию. Команда требовала прекратить поиски.
Капитан Фарагут был, вынужден просить три дня отсрочки. Если в течение трех дней чудовище не будет обнаружено "Авраам Линкольн" направится в сторону европейских морей.
В полдень 5 ноября истекал указанный срок. С последним ударом часов капитан Фарагут, верный своему слову, должен был отдать приказание повернуть на юго-восток и покинуть воды северной части Тихого океана.
Аронакс (Неду): -Нед, вы были правы. Дурацкая затея! И мы поступили легкомысленно, впутавшись в это дело. Сколько времени потеряно даром! Сколько напрасных волнений! Еще шесть месяцев назад.
Нед: -Ого-го! Наша-то штука под ветром, перед самым нашим носом!
Раздается громкий шипящий звук (выпускающегося фонтана воды).
Аронакс: -А часто ли вам, Нед Ленд, приходилось слышать, как киты выбрасывают воду?
Нед: -Частенько, сударь! Но ни разу не доводилось встречать кита, один вид которого принес бы мне две тысячи долларов.
Аронакс: -Вы, стало быть, не сомневаетесь уже в природе этого явления, капитан?
Нед: -Я верю только в то, что вижу собственными глазами. А сейчас я вижу, что это - гигантский нарвал, притом электрический нарвал! Тем не менее, я рассчитываю на свою премию.
Аронакс: -В самом деле, вы заслужили премию. Ну, а скажите мне, когда кит выбрасывает воду из носовых отверстий, он производит такой же шипящий свист?
Нед: -Точь-в-точь! Но только шуму побольше. Ошибки быть не может. Ясно, что к нам пришвартовалось китообразное, которое водится в здешних водах. На рассвете я скажу ему пару теплых слов!
Аронакс: -Если он будет в настроении вас выслушать, мистер Ленд.
Нед: -Когда я подберусь к нему на расстояние четырехкратной длины гарпуна, так придется выслушать! Просто дайте мне занять свой пост на бушприте.
10. Зов [Ребенок]. Добавляются удары сердца.
Голос: Папа, услышь меня.
Парит над волной душа.
Птицей мой зов к тебе
Летит… Ответь мне
Папа, ты где?
Ждем тебя домой.
Что в твоей судьбе
Ведет за собой…
Аронакс: -Нед, вы слышите?
Нед: -Черт подери, я готов поклясться чем угодно, что это – плач ребенка.
Аронакс: -Держу пари, что с таким феноменом наука ещё не сталкивалась
Нед: -Однако, его участи это не изменит
Все на сцене начинают двигаться как в замедленной съемке. Нед делает замах, как будто бросает гарпун. Из-за кулис появляются два матроса, несущих в руках гарпун (обыгрывают его полет).
11. Судьба [Ребенок и Капитан Немо]. Должен быть диссонанс между детским голосом и жесткой музыкой.
Голос: -Папа, иди за мной
Гнев свой усмири.
Во мраке вод – покой
Весь мир твой, смотри!
Свет резко гаснет. На сцене появляется силуэт крепкого мужчины (Немо). Музыка резко меняется. Резкие отрывистые звуки (бой сердца) в сопровождении ударных.
Немо: -Гневом! Гром расколет небо!
Нет пощады! Вера!
Меня ведет вперед
Бездна! Покой подарит если
Душа твоя мятежна!
И требует она
Да не прервется пусть мой путь!
То лишь слова!
Я волею судьбы один!
Царь морей бескрайних я,
И горе тем!
Кто вторгнется в мои края!
* * *
Немо: -Где бы!
Я бы ни был. Время!
Сердце рвется в вечность.
Душа навек одна!
Да не прервется пусть мой путь!
Время!
Мое имя – Немо!
Гнев мой благородный
Всю боль испить до дна!
Да не прервется пусть мой путь!
Пр-в: Кто не судит, не судим!
То лишь слова!
Я волею судьбы один!
Царь морей бескрайних я,
И горе тем!
Кто вторгнется в мои края!
Звук мощного удара, крики перепуганных матросов, треск вспарываемого дерева звук беспорядочной перестрелки.
Свет гаснет полностью, и лишь луч прожектора выхватывает медленно спускающиеся ко дну силуэты Аронакса и Нед Ленда.
12. Зов [Ребенок]
Голос: Папа, услышь меня.
Парит над волной душа.
Птицей мой зов к тебе
Летит… Ответь мне
Папа, ты где?
Ждем тебя домой.
Что в твоей судьбе
Ведет за собой…
Конец первого действия
Таким образом, сюжет романов-утопий "Таинственный остров", "Дети капитана Гранта", "Двадцать тысяч лье под водой" Ж. Верна, "Люди как боги" Г. Уэллса строится как приключенческий. В романах есть тайны, карты, путешествия, чудо. Приключенческий конфликт организует действие этих произведений. Кроме того, сюжет включает научную фантастику. Романы насыщены научным материалом: изобретениями, открытиями, догадками, есть условнонаучные главы, где чудо и наука не разделимы.
§ 3 Хронотоп в научно-фантастических романах Ж. Верна и Г. Уэллса.
Утопический идеал государства в романах Ж. Верна и Г. Уэллса влияет на поэтику их произведений, в частности на хронотоп.
Пространство в произведениях замкнуто - остров, подводная лодка, отдельная страна, т.к. в изображаемых обществах нет конфликтов, то время как бы застывает в неподвижности, мир является устроенным, упорядоченным.
Но писатели не всегда изображают этот мир без опоры на реальность, как это свойственно многим утопиям.
Ж. Верн подчеркивал: "Я всегда стою одной ногой в действительность" . Поэтому, наверное, многие из его смелых пророчеств смогли сбыться. "Писатель живет в местах, которые описывает. Воображение переносит его туда, и он видит их так отчетливо, что создает у нас впечатление реального присутствия, это и является существенной чертой его творческой манеры" .
География и естествознание соседствуют с техническими и точными науками. Фантастика географическая свободно уживается с инженерной.
Так, в "Двадцать тысяч лье под водой" исследуются мировые воды, которые делятся на пять главных водоемов: Северный Ледовитый океан, Южный Ледовитый океан, Индийский океан, Атлантический океан, Тихий океан. Путешествие начинается с Бруклина, главного пригорода Нью-Йорка, именно оттуда отплывает фрегат "Авраам Линкольн" на поиски появившегося в морях чудовища. Встреча с чудовищем, которое оказывается подводной лодкой происходит под 31° 15 " северной широты и 136° 42 " восточной долготы. Необходимо заметить, что характерной особенностью романов Ж. Верна является точность дат, мест. На протяжении всего романа читателя сопровождают точные даты, вплоть до часов и минут ("Шестого июля, около трех часов пополудни, "Авраам Линкольн" обогнул в пятнадцати милях к югу, скалу на оконечности Южной Америки, которую голландские моряки назвали мысом Горн" , "Фрегат находился под 31° 15 " северной широты и 136 ° 42 " восточной долготы. Пробило восемь часов" ), название мест, маршрутов, упоминаются даже мельчайшие острова, течения, проливы ("Путь "Наутилуса" лежал по одному из течений, обозначенному на карте под японским названием "Куро-Сиво", что значит "Черная река". Выйдя из Бенгальского залива, согретое отвесными лучами тропического солнца, это течение проходит через Малаккский пролив, идет вдоль берегов Азии и, огибая их в северной части Тихого океана, достигает Алеутских островов." ).
Подводная лодка "Наутилус" 8 ноября, в полдень начала свое кругосветное путешествие под водой. Читатель вместе с героями побывает в подводных лесах близ острова Креспо (32 ° 40 " северной широты и 167 ° 50 " западной долготы), пересечет тропик Рака по 172° долготы, минует Сандвичевы острова, увидит остров Гавайи и Маркизские острова, пролив Торреса, берега Папуасии, Суэцкий канал, Атлантиду, Южный полюс. Путешествие закончится в опасных водах Норвежского побережья, в водовороте Мальстрим, пока "Наутилус" будет бороться с пучиной, главные герои сбегут с подводной лодки и чудом спасутся. Такую же точность в определении времени и места мы можем найти в романах "Таинственный остров", "Дети капитана Гранта".
Действие "Таинственного острова" начинается "над пустынной ширью Тихого океана около четырех часов дня 23 марта 1865 года" .
Но, в отличии от предыдущего романа, сюжет развивается на необитаемом острове, который колонисты назвали островом Линкольна. Зато с какой достоверностью описан этот остров, как будто Ж. Верн видел его своими глазами. А ведь он писал свои книги, не выходя из кабинета или библиотеки, и бывал далеко не на всех широтах, которые описывал.
В романе даже есть карта, которая позволяет лучше разобраться в расположении пещер, мостов, ручьев. На карте обозначены контуры острова, его местонахождение (150° 30 " восточной долготы 34° 57 " южной широты), цифрами указаны Гранитный дворец, Глицериновый ручей, месторождения угля и железа, пещера Даккара и т.д.
"Таинственный остров" - это роман об идеальном человеческом обществе, поставленном лицом к лицу к природе. Социальная утопия соединяется здесь с жанром приключенческого романа.
Действие романа протекает на лоне природы: " . до самого горизонта. простиралась водная пустыня. Никакой земли в виду! И ни одного паруса! Беспредельная ширь океана, и в ней затерялся их необитаемый остров ". Мастерски показаны реалистические бытовые детали: изготовление посуды, обжиг кирпичей. События здесь происходят на сравнительно узком участке, и пестрая географическая панорама уступает место более тщательной обрисовке бытовых подробностей и характеров действующих лиц: мы в деталях видим строительство жилья, корабля.
Таинственный остров является символом земного шара, отданного в распоряжение заинтересованных в его преобразовании людей.
Несмотря на некоторые черты утопии, присущие роману, он не является чистой утопией. У Ж. Верна в романе появляется сомнение в осуществлении идеального порядка и взаимоотношений между героями острова. Поэтому, по замыслу Ж. Верна, остров взрывается и исчезает в пучине. Утопия не может существовать вне общества, и Ж. Верн, проверив свою идею на замкнутом пространстве, переносит ее в жизнь. В эпилоге романа колонисты после благополучного возвращения в Америку основывают в штате Айова трудовую общину.
Для творчества Ж. Верна характерно, что, несмотря на путешествия, встречающиеся в каждом романе, писатель "не возвращается без крайней необходимости в те места, где уже побывали его герои" . В каждом романе исследованы и описаны новые страны и города.
В романе "Дети капитана Гранта" читатель побывает в Глазго, откуда начнет свою экспедицию яхта "Дункан", затем в Северной Африке, пересечет экватор, Магеланов пролив, увидит Канарские острова, совершит переход через Чили и Кордильеры, Аргентинские пампы. Стимулом для такого путешествия являются поиски детьми без вести пропавшего отца, который исчез где-то на 37 параллели. Путешественники исследуют всю 37 параллель, при следовании вдоль этой параллели они совершили девять тысяч четыреста восемьдесят миль пути. Поиски заканчиваются на уединенном островке, лежащем на 153 ° западной долготы и 37 ° 11 " южной широты, обозначенном на современных географических картах как риф Мария-Тереза. Французы именовали его островом Табором. На Таборе, или рифе Мария-Тереза, жили новые Робинзоны - капитан Грант в двумя матросами. И здесь же остается в одиночестве искупать преступления перед собственной совестью его бывший боцман Айртон. Одичавшего Айртона впоследствии найдут колонисты, живущие на острове Линкольна - в 15 милях от Табора.
6. ПОД ВСЕМИ ПАРАМИ Весь экипаж кинулся к гарпунеру: капитан, офицеры, матросы, юнги, даже механики, бросившие свои машины, даже кочегары, покинувшие свои топки. Был отдан приказ остановить судно, и фрегат шел лишь в силу инерции. Ночь была темная; и я удивился, как мог канадец, при всей своей зоркости, что-нибудь увидеть в таком мраке. Сердце у меня так билось, что готово было разорваться. Но Нед Ленд не ошибся. И вскоре мы все увидели предмет, на который он указывал. В двух кабельтовых от "Авраама Линкольна", за штирбортом, море, казалось, было освещено изнутри. Это не было обычным явлением свечения моря. Чудовище, всплыв в поверхностные водные слои, отдыхало в нескольких туазах [туаз равен 1,949 метра] под уровнем океана, и от него исходил этот яркий, необъяснимой силы свет, о котором упоминали в своих донесениях многие капитаны. Какой необычайной мощностью должны были обладать светящиеся органы живого организма, излучавшие столь великолепное сияние! Светящийся предмет имел контуры огромного, удлиненной формы, овала, в центре которого, как в фокусе, свет был особенно ярок, по мере же приближения к краям ослабевал. - Да это просто скопление фосфоресцирующих организмов! - воскликнул один из офицеров. - Вы ошибаетесь, сударь, - возразил я решительно. - Никогда фолады или сальпы не выделяют столь светящееся вещество. Это свет электрического происхождения... Впрочем, посмотрите, посмотрите-ка! Свет перемещается! То приближается, то удаляется, Теперь он направляется на нас! На палубе поднялся крик. - Смирно! - скомандовал капитан Фарагут. - Руль под ветер! Задний ход! Все кинулись по своим местам: кто к рулю, кто в машинное отделение. И "Авраам Линкольн", развернувшись на бакборт, описал полукруг. - Право руля! Ход вперед! - командовал капитан Фарагут. Фрегат забрал большой ход и стал удаляться от светящейся точки. Я ошибся. Фрегат хотел только удалиться, но сверхъестественное животное погналось за ним со скоростью, превышавшей скорость его хода. Мы затаили дыхание. Пожалуй, даже не страх, а удивление приковало нас к месту. Животное гналось за нами, как бы играя. Оно сделало оборот вокруг судна, которое шло со скоростью четырнадцати узлов, обдав его каскадом электрических лучей, словно светящейся пылью, и мгновенно оказалось на расстоянии двух или трех миль от нас, оставив за собою в море фосфоресцирующий след, напоминавший клубы дыма, которые выбрасывает локомотив курьерского поезда. И вдруг из-за темной линии горизонта, куда оно отступило, чтобы взять разбег, чудовище ринулось на "Авраама Линкольна" с устрашающей быстротой и, круто оборвав свой бег в двадцати футах от борта, погасло. Нет! Оно не ушло под воду, иначе яркость его свечения уменьшалась бы постепенно, - оно погасло сразу, словно источник этого светового потока мгновенно иссяк. И сразу же появилось по другую сторону судна, не то обойдя его, не то проскользнув под его корпусом. Каждую секунду могло произойти роковое столкновение. Маневры фрегата меня удивляли. Корабль спасался бегством, а не вступал в бои. Фрегату надлежало преследовать морское чудовище, а тут чудовище преследовало фрегат! Я обратил на это внимание капитана Фарагута. В эту минуту на его бесстрастном лице было написано крайнее недоумение. - Господин Аронакс, - сказал он в ответ, - я не знаю, с каким грозным зверем имею дело, и не хочу рисковать своим фрегатом в ночной тьме. И как прикажете атаковать неизвестное животное? Как от него защищаться? Подождем рассвета, тогда роли переменятся. - Вы, стало быть, не сомневаетесь уже в природе этого явления, капитан? - Видите ли, сударь, по всей вероятности, это гигантский нарвал, притом электрический нарвал! - Пожалуй, - сказал я, - он так же опасен, как гимнот или электрический скат. - Ну, а если у этого зверя еще и органы электрические, то это поистине самое страшное животное, когда-либо созданное рукою творца! - ответил капитан. - Поэтому, сударь, я принимаю все меры предосторожности. Экипаж фрегата был на ногах всю ночь. Никто глаз не сомкнул. "Авраам Линкольн", оказавшись не в состоянии состязаться в скорости с морским животным, умерил ход и шел под малыми парами. Нарвал, подражая фрегату, лениво покачивался на волнах и, казалось, не обнаруживал желания покинуть поле битвы. Около полуночи он все же исчез, или, говоря точнее, "угас", как гигантский светлячок. Не скрылось ли животное в морские глубины? Мы не смели на это надеяться. Был час ночи в исходе, когда послышался оглушительный свист. Казалось, что где-то поблизости, вырвавшись из океанских пучин, забил мощный фонтан. Капитан Фарагут, Нед Ленд и я стояли в этот момент на юте и с жадностью всматривались в ночной мрак. - А часто ли вам, Нед Ленд, приходилось слышать, как киты выбрасывают воду? - спросил капитан. - Частенько, сударь! Но ни разу не доводилось встречать кита, один вид которого принес бы мне две тысячи долларов. - В самом деле, вы заслужили премию. Ну, а скажите мне, когда кит выбрасывает воду из носовых отверстий, он производит такой же шипящий свист? - Точь-в-точь! Но только шуму побольше. Ошибки быть не может. Ясно, что к нам пришвартовалось китообразное, которое водится в здешних водах. С вашего позволения, сударь, - прибавил гарпунер, - на рассвете я скажу ему пару теплых слов! - Если он будет в настроении вас выслушать, мистер Ленд, - заметил я с некоторым сомнением. - Когда я подберусь к нему на расстояние четырехкратной длины гарпуна, - возразил канадец, - так придется выслушать! - Но ведь для этого я должен дать вам вельбот? - спросил капитан. - Само собою. - И рисковать жизнью гребцов? - И моей! - просто сказал гарпунер. Около двух часов ночи, под ветром, в пяти милях от "Авраама Линкольна", опять появился столь же интенсивно светящийся предмет. Несмотря на расстояние, несмотря на шум ветра и моря, явственно слышался могучий всплеск хвостом и астматическое дыхание животного. Казалось, что воздух, подобно пару в цилиндрах машины в две тысячи лошадиных сил, врывался в легкие этого гиганта моря, когда он, всплыв на поверхность океана, переводил дыхание. "Ну, - подумал я, - хорош кит, который может помериться силами с целым кавалерийским полком!" До рассвета мы были настороже и готовились к бою. Китоловные сети были положены по бортам судна. Помощник капитана приказал приготовить мушкетоны, выбрасывающие гарпун на расстояние целой мили, и держать наготове ружья, заряженные разрывными пулями, которые бьют наповал даже самых крупных животных. Нед Ленд ограничился тем, что наточил свой гарпун - орудие смертоносное в его руках. В шесть часов начало светать; и с первыми лучами утренней зари померкло электрическое сияние нарвала. В семь часов почти совсем рассвело; но густой утренний туман застилал горизонт, и в самые лучшие зрительные трубы ничего нельзя было разглядеть. Каково было наше разочарование и гнев, можно себе представить! Я взобрался на бизань-мачту. Несколько офицеров влезли на марсовые площадки. В восемь часов густые клубы тумана поплыли над волнами и медленно начали подниматься вверх. Линия горизонта расширилась и прояснилась. Неожиданно, как и накануне, послышался голос Неда Ленда. - Глядите-ка! Эта штука с левого борта, за кормой! - кричал гарпунер. Все взгляды устремились в указанном направлении. Там, в полутора милях от фрегата, виднелось какое-то длинное темное тело, выступавшее примерно на метр над поверхностью воды. Волны пенились под мощными ударами его хвоста. Никогда еще не доводилось наблюдать, чтобы хвостовой плавник разбивал волны с такой силой! Ослепляющий своей белизною след, описывая дугу, отмечал путь животного. Фрегат приблизился к китообразному животному. Я стал внимательно вглядываться в него. Донесения "Шанона" и "Гельвеции" несколько преувеличили его размеры. По-моему, длина животного не превышала двухсот пятидесяти футов. Что касается толщины, то ее трудно было определить; все же у меня создалось впечатление, что животное удивительно пропорционально во всех трех измерениях. В то время как я наблюдал за этим диковинным существом, из его носовых отверстий вырвались два водяных столба, которые рассыпались серебряными брызгами на высоте сорока метров. Теперь у меня было некоторое представление о том, как нарвал дышит. И я пришел к выводу, что животное принадлежит к подтипу позвоночных, к классу млекопитающих, отряду китообразных, семейству... Вот этого я еще не решил. Отряд китообразных включает в себя китов, кашалотов и дельфинов; к последним причисляются и нарвалы. Каждое семейство подразделяется на роды, роды на виды, виды... Я не мог еще определить, к какому роду и виду относится животное; но я не сомневался, что пополню пробел в классификации с помощью неба и капитана Фарагута. Команда с нетерпением ожидала приказаний начальника. Капитан некоторое время внимательно наблюдал за животным, затем приказал позвать старшего механика. Тот явился. - Пары разведены? - спросил капитан. - Точно так! - ответил механик. - Так-с! Усилить давление! Дать полный ход! Троекратное ура грянуло в ответ на приказ. Час боя настал. Спустя несколько секунд из двух труб фрегата повалили клубы черного дыма, палуба сотрясалась от клокотания пара в котлах, работавших под высоким давлением. Мощный винт заработал, и "Авраам Линкольн" под всеми парами устремился к животному. Животное подпустило к себе корабль на расстояние полукабельтова. Затем поплыло не спеша, держась на почтительном расстоянии. По крайней мере три четверти часа продолжалась погоня, но фрегат не выиграл и двух туазов. Было очевидно, что при такой скорости животного не настигнуть. Капитан Фарагут в ярости теребил свою густую бороду. - Нед Ленд! - крикнул он. Канадец подошел. - Ну-с, мистер Ленд, - сказал капитан, - не пора ли спустить шлюпки? - Придется повременить, сударь, - отвечал Нед Ленд. - Покуда эта тварь сама не пожелает даться в руки, ее не возьмешь! - Что же делать? - Поднять давление пара, если это возможно, сударь. Я же, с вашего позволения, помещусь на бушприте и, как только мы подойдем поближе, ударю по этой твари гарпуном. - Ступайте, Нед, - ответил капитан Фарагут. - Увеличить давление пара! - скомандовал он механикам. Нед Ленд занял свой пост. Заработали топки, и винт стал давать сорок три оборота в минуту; пар клубами вырывался наружу через клапаны. Брошенный в воду лаг показал, что "Авраам Линкольн" делает восемнадцать с половиною миль в час. Но и проклятое животное плыло со скоростью восемнадцати с половиною миль в час! В течение часа фрегат шел на такой скорости, не выиграв ни одного туаза! Как это было унизительно для одного из самых быстроходных судов американского флота! Команда приходила в бешенство. Матросы проклинали морское чудовище, но оно и в ус не дуло! Капитан Фарагут уже не теребил свою бородку, а кусал ее. Снова был призван старший механик. - Давление доведено до предела? - спросил капитан. - Точно так, капитан, - отвечал тот. - Сколько атмосфер?.. - Шесть с половиной. - Доведите до десяти. Поистине американский приказ! Капитан парохода какой-нибудь частной компании на Миссисипи, в стремлении обогнать "конкурента", не мог бы поступить лучше! - Консель, - сказал я моему верному слуге, - мы, как видно, взлетим в воздух! - Как будет угодно господину профессору! - отвечал Консель. Признаюсь, отвага капитана была мне по душе. Предохранительные клапаны были зажаты. Снова засыпали уголь на колосники. Вентиляторы нагнетали воздух в топки. "Авраам Линкольн" рвался вперед. Мачты сотрясались до самого степса, и вихри дыма с трудом прерывались наружу сквозь узкие отверстия труб. Вторично бросили лаг. - Сколько хода? - спросил капитан Фарагут. - Девятнадцать и три десятых мили, капитан. - Поднять давление! Старший механик повиновался. Манометр показывал десять атмосфер. Но и чудовище шло "под всеми парами", делая без заметного усилия по девятнадцати и три десятых мили в час. Какая гонка! Не могу описать своего волнения. Я дрожал всеми фибрами своего существа! Нед Ленд стоял на посту с гарпуном в руке. Несколько раз животное подпускало фрегат на близкое расстояние к себе. - Настигаем! Настигаем! - кричал канадец. Но в тот момент, когда он готовился метнуть гарпун, животное спасалось бегством, развивая скорость не менее тридцати миль в час. И в то время как мы шли с максимальной скоростью, животное, словно издеваясь над нами, описало вокруг нас большой круг! У всех нас вырвался крик бешенства. В полдень нас отделяло от животного такое же расстояние, как и в восемь часов утра. Капитан Фарагут решился, наконец, прибегнуть к более крутым мерам. - А-а! - сказал он. - От "Авраама Линкольна" животное ускользает! Посмотрим, ускользнет ли оно от конических бомб! Боцман! Людей к носовому орудию! Орудие на баке немедленно зарядили и навели. Раздался выстрел, но снаряд пролетел несколькими футами выше животного, которое находилось на расстоянии полумили от фрегата. - Наводчика половчее! - скомандовал капитан. - Пятьсот долларов тому, кто пристрелит это исчадие ада! Старый канонир с седой бородой, - я как сейчас вижу его спокойный взгляд и бесстрастное лицо, - подошел к орудию, тщательно навел его и долго прицеливался. Не успел отзвучать выстрел, как раздалось многоголосое "ура!". Снаряд попал в цель. Но удивительное дело! Скользнув по спине животного, выступавшей из воды, ядро, отлетев мили на две, упало в море. - Ах, чтоб тебя! - вскрикнул взбешенный старик. - Да этот гад в броне из шестидюймового железа! - Проклятие! - вскричал капитан Фарагут. Охота возобновилась; и капитан, наклоняясь ко мне, сказал: - Покуда фрегат не взлетит в воздух, я буду охотиться за этим зверем! - Вы правильно поступите, - ответил я. Можно было надеяться, что животное устанет, не выдержав состязания с паровой машиной. Ничуть не бывало! Часы истекали, а оно не-выказывало ни малейшего признака утомления. К чести "Авраама Линкольна" надо сказать, он охотился за зверем с неслыханным упорством. Я думаю, что он сделал по меньшей мере пятьсот километров в этот злополучный день 6 ноября! Но наступила ночь и окутала мраком волнующийся океан. В ту минуту мне казалось, что наша экспедиция окончена и мы никогда более не увидим фантастическое животное. Я ошибался. В десять часов пятьдесят минут вечера снова вспыхнул электрический свет в трех милях под ветром от фрегата - столь же ясный, яркий, как и в прошлую ночь. Нарвал лежал неподвижно. Быть может, утомившись за день, он спал, покачиваясь на волнах? Капитан Фарагут решил воспользоваться благоприятным моментом. Он отдал нужные приказания. "Авраам Линкольн" взял малый ход, чтобы не разбудить своего противника. Встретить в открытом океане спящего кита вовсе не редкость, и сам Нед Ленд загарпунил не одного из них именно во время сна. Канадец снова занял свой пост на бушприте. Фрегат бесшумно приблизился на два кабельтовых к животному. Тут машина была остановлена, и судно шло по инерции. На борту воцарилась тишина. Все затаили дыхание. Мы были всего в сотне футов от светящегося пространства. Сила свечения еще увеличилась и буквально слепила глаза. Я стоял на баке, опершись о борт, и видел, как внизу, на бушприте, Нед Ленд, уцепившись одной рукой за мартинштаг, потрясал своим страшным орудием. Всего двадцать футов отделяло его от животного. Вдруг рука Неда Ленда поднялась широким взмахом, и гарпун взвился в воздухе. Послышался звон, как при ударе по металлу. Электрическое излучение угасло мгновенно, и два гигантских водяных столба обрушились на палубу фрегата, сбивая с ног людей, ломая фальшборты. Раздался страшный треск, и, не успев схватиться за поручни, я вылетел за борт.1
Романтический образ капитана Немо сызмала волнует мое воображение. С годами, естественно, все сильнее.
В детстве я воспринимал всезнайку-капитана как ультимативный ответ культу Ленина. Уж чересчур шумно вдалбливали в детские мозги историю самого мудрого в истории человека. Сейчас, когда мое восхищение лидером русской революции несомненно (я скоро буду о нем писать), капитан воспринимается совсем иначе – как беспредельный упрямец. Но и упрямство – замечательная вещь, не правда ли? И океанография тоже. Да и борьба против империализма – британского ли, русского ли – дорогого стоит.
Но это еще не все. Нехитрый разбор биографии капитана демонстрирует, что он был, судя по всему, заядлым путешественником не только в пространстве, но и во времени. Да и вообще, трилогия Жюля Верна («Дети капитана Гранта», «Двадцать тысяч лье под водой» и «Таинственный остров», далее ДКГ, ДТЛ и ТО соответственно) – сплошная, сознательная, довольно сложная манипуляция со временем. Несомненно, значительно опередившая «Машину времени» Герберта Уэллса.
Все началось с тривиального текстологического припоминания. Перерабатывая бессмертное произведение Ленина «Государство и революция», я по отнюдь не случайной аналогии припомнил первую фразу ДТЛ: «1866 год ознаменовался удивительным происшествием, которое, вероятно, еще многим памятно». Речь, разумеется, о появлении в международных водах «Наутилуса» – подводного корабля капитана Немо.
«1866 год, – мелькнуло в голове, – да не может быть! Ведь герои «Таинственного острова», покинувшие цивилизованный мир, вернее, осажденный северянами Ричмонд, столицу Конфедерации, в марте 1865 года, за две недели до его падения, перед самым окончанием Гражданской войны в США, были отлично знакомы с книгой профессора Аронакса, совершившего путешествие на «Наутилусе» двумя годами позже. Вероятно, меня подвела память».
Увы, не подвела. Хуже того, хронологическая путаница в трех упомянутых романах оказалась не только масштабной, но и систематической, сознательной – и общеизвестной. Вдобавок, не единственной. Забавная – и даже более поучительная – игра с относительным временем имеет место и в современном трилогии романе «Вокруг света в восемьдесят дней» (написан в 1872 году), где герой, предложивший пари, что объедет земной шар с запада на восток за 80 дней, выигрывает его лишь благодаря относительности понятия «день»: вернувшись домой, в Лондон, на 81-й день по собственному счислению (ныне мы сказали бы – в собственной, двигавшейся с запада на восток системе отсчета) дней, он отсутствовал по местному счислению (в неподвижной, лондонской системе отсчета) на день меньше – столь ценный подарок сделало ему вращение Земли вокруг своей оси в противоположном направлении, съедавшее примерно 20 минут из каждых суток. В трилогии манипуляция не столь невинна. Не знаю, кто первый обратил на нее внимание. В новое время по ней проехались даже в «Википедии». Однако – проехались недостаточно.
Начну вот с чего: Верн писал не столько романы, столько романтизированные репортажи. Читатель знакомился – чаще всего, в последовательных журнальных публикациях – с приключениями, будто бы происходящими в настоящее время, буквально под его окнами, или только что завершившимися. То есть – в более или менее реальном времени.
Вот хронологические рамки трилогии – и ее публикаций.
Трилогия начинается с ДКГ – «в поисках ускользающего пространства».
Написанный и опубликованный в 1865-1867 годах роман ДКГ стартует 26 июля 1864 года, когда лорд Гленарван и его люди убили у входа в залив Клайда (у западных берегов Шотландии) пресловутую акулу и нашли в ее желудке бутылку с письмом капитана Гранта – не столь уж и давнее. Корабль шотландского националиста и антибританца капитана Гарри Гранта, иронически названный им «Британия», вышел из Глазго 12 марта 1861 года; 30 мая 1862 года он покинул Кальяо (Перу), а в июне 1862 года потерпел крушение на 37°11" южной параллели.
29 или 30 июля 1864 года на сцене появляются дети капитана Гранта Мэри («лет шестнадцати») и Роберт («лет двенадцати»). Затем Гленарван и другие отправляются на яхте «Дункан» в экспедицию на поиски пропавшего капитана. Первый пункт назначения – чилийский город Консепсьон, ибо согласно первой дешифровке письма Гранта «Британия» потерпела крушение на южноамериканском берегу. Уже 14 октября 1864 года Гленарван начинает первое сухопутное путешествие, намереваясь пересечь южноамериканский континент по 37-й параллели – из Чили в Аргентину, от тихоокеанского побережья к атлантическому. Затем, следуя второй дешифровке, герои отправляются в Австралию. 22 декабря 1864 года Гленарван начал сухопутное путешествие по Австралии. 29 декабря его спутник Паганель проэкзаменовал юного аборигена Толине по географии. В ходе экзамена выяснились две интересные вещи: во-первых, Луна принадлежит британской короне, во-вторых, Паганель информирован об убийстве президента Линкольна, которому на этот момент оставалось более трех месяцев жизни – он был убит лишь в апреле 1965 года («Губернатор Джонсон? – воскликнул Паганель. – Преемник великого и доброго Линкольна, убитого безумным фанатиком – сторонником рабовладельцев?»)
Это, кажется, первый явный анахронизм в трилогии.
Опустим для ясности третью дешифровку, приключения героев в Новой Зеландии и филологический нонсенс с двойным названием острова Марии-Терезы (он же – остров Табор). Отметим лишь то пикантное обстоятельство, что сей остров, постоянно отмечавшийся в XIX веке на картах Тихого океана (правда, под различными координатами), был чистейшим географическим фантомом (фантомным рифом) и вообще не существует. Вопрос о природе такого рода географических фантомов стоило бы обсудить особо. Верн о фиктивном характере острова Табор, судя по всему, не знал, однако вышло недурно – вполне в духе эпопеи. В конце романа Гленарван оставляет преступника Айртона на призрачном островке в международный женский день – 8 марта 1865 года.
Для нас важно, что «18 марта, через одиннадцать дней после того как "Дункан" отплыл от острова Табор, показались берега Америки, а на следующий день яхта бросила якорь в бухте Талькауано. Яхта возвращалась сюда после пятимесячного плавания, во время которого, строго придерживаясь тридцать седьмой параллели, она совершила кругосветное плавание». Ровно в этот же день, 18 марта 1865 года, в другом романе, ТО, начался страшный ураган и, соответственно, новое повествование. Через два дня его герои покинут на воздушном шаре цивилизованный мир, вернее, Соединенные Штаты:
«Читатель уже знает, что четверо из его пяти пассажиров, вылетевших из Ричмонда 20 марта, были выброшены 24 марта на пустынный берег на расстоянии около семи тысяч миль от их родной страны».
Таким образом, действие трилогии абсолютно непрерывно: ДКГ плавно переходят в ТО.
Непрерывно – и загадочно. Ибо вот как кончаются ДКГ:
«Возвращение капитана Гранта в Шотландию праздновалось шотландцами как национальное торжество, и Гарри Грант стал самым популярным человеком во всей Старой Каледонии. Его сын Роберт стал таким же моряком, как капитан Джон Манглс, и под покровительством Гленарвана он надеется осуществить отцовский проект: основать шотландскую колонию на островах Тихого океана».
Стал моряком? Когда стал? ДКГ выходила в свет журнальными выпусками с декабря 1865 по декабрь 1867 года (в «Magasin d"Éducation et de Récréation»), так что Роберту Гранту в момент прощания с читателями было никак не более 15 лет. Каким образом он мог стать к этому моменту знатным моряком? Мы увидим, что эта странность выстрелит, как ружье, – в последнем акте.
Теперь бы перейти к ТО. Но правильнее будет следовать очередности публикаций, а не сюжетов. Поэтому оставим ТО, опубликованный в 1874 году, на закуску. На очереди – ДТЛ, роман, выходивший в свет с марта 1869 года по июнь 1870, действие которого завязывается в 1866-67 годах и завершается в 1868 году – менее чем за год до начала публикации.
Налицо, таким образом, еще одно совпадение: действие ТО (спасение колонистов «Дунканом» под началом Роберта Гранта) завершается ровно в момент выхода в свет первых глав ДТЛ – 24 марта 1869 года. Случайность?
Как мы уже знаем, история, изложенная в ДТЛ, завязывается в 1866 году – с появлением «Наутилуса» в океанских водах. 26 июля 1866 года произошла первая достоверно установленная встреча надводного корабля с «Наутилусом». 13 апреля 1867 года он столкнулся с пароходом «Шотландия». 2 или 3 июля фрегат «Авраам Линкольн» с профессором Аронаксом на борту покинул Нью-Йоркский порт и вышел в Атлантику на охоту за морской загадкой.
Путешествие Верн начинает с анахронизма. Он пишет: «Мы прошли с большой скоростью мимо юго-восточного берега Южной Америки, и 3 июля, на долготе мыса Дев, были, наконец, у входа в Магелланов пролив». То есть: к Магелланову проливу «Авраам Линкольн» подошел в самый день отплытия из Нью-Йорка! Быть может, предполагается 3 августа, но кто знает! В дальнейшем Верн ведет повествование от этой сомнительной даты. Предположение, что отплытие «Авраама Линкольна» состоялось 3 июня (а не июля), не менее проблематично: к этому моменту еще не прошли два месяца после инцидента с «Шотландией», что прямо противоречит тексту романа («Но, как это часто случается, именно в то время, когда было решено снарядить экспедицию, животное перестало появляться. Целые два месяца не было о нем слуху»). Впрочем, кто знает…
Так или иначе, «Авраам Линкольн» обнаружил «Наутилус» 5 ноября (по новому стилю Верна) 1867 года. 6 ноября Аронакс и два его спутника оказались за бортом фрегата. 7 ноября они попали на борт подводной лодки.
Вскоре они познакомились с капитаном Немо, возраст которого показался Аронаксу многозначительно неоднозначным: «Сколько было лет этому человеку? Ему можно было дать и тридцать пять и пятьдесят! Он был высокого роста; резко очерченный рот, великолепные зубы, рука, тонкая в кисти, с удлиненными пальцами…». Я привожу эту цитату, в основном, из-за зубов. В те времена к пятидесяти годам от «великолепных зубов» обыкновенно оставались руины, так что капитан, был, вероятно, моложе.
Следующее важное хронологическое замечание – о дате спуска «Наутилуса» на воду.
Капитан Немо утверждал: «Книги – единственное, что связывает меня с землей. Свет перестал существовать для меня в тот день, когда "Наутилус" впервые погрузился в морские глубины. В тот день я в последний раз покупал книги, журналы, газеты. С того дня для меня человечество перестало мыслить, перестало творить».
Профессор Аронакс мысленно отмечает: «Книга Жозефа Бертрана "Основы астрономии" позволила мне сделать заключение: я знал, что она вышла в свет в 1865 году, – стало быть, "Наутилус" был спущен под воду не раньше этого времени».
Как ни странно, Аронакс продолжает: «Итак, капитан Немо начал свое подводное существование всего лишь три года назад. Впрочем, я надеялся установить точную дату, если в библиотеке окажется более позднее издание».
Разве три? Ведь осмотр библиотеки «Наутилуса» происходит 8 ноября 1867 года! Скорее уж два. В любом случае, существенно более поздняя датировка невозможна – ведь в середине 1866 года «Наутилус» уже встречали в морях и океанах. Итак, 1865 год.
Попутно: не могу устоять перед следующей цитатой:
«Господин профессор, – отвечал капитан Немо, – способы использования электрической энергии на корабле значительно отличаются от общепринятых».
И: о цене «Наутилуса»:
– Надо полагать, что корабль стоил вам немалых денег?
– Господин Аронакс, броненосец обходится в одну тысячу сто двадцать пять франков с каждой тонны. "Наутилус" весит тысячу пятьсот тонн. Стало быть, он обошелся около двух миллионов франков, если считать только стоимость его оборудования, и не менее четырех или пяти миллионов франков вместе с коллекциями и художественными произведениями, хранящимися в нем.
Это при том, что на корабле хранятся несметные сокровища разного толка – картины Рафаэля и да Винчи, жемчужины ценой более 3 миллионов франков каждая и многое другое. Да и вообще – чушь.
Еще интереснее… В начале 14-й главы Верн разглагольствует о размерах океанов и прочих водных резервуаров Земли: «Площадь, занимаемая водой на поверхности земного шара, исчисляется в три миллиона восемьсот тридцать две тысячи пятьсот пятьдесят восемь квадратных мириаметров [мириаметр – десять тысяч метров]; иначе говоря, вода занимает свыше тридцати восьми миллионов гектаров земной поверхности». Мириаметр – это, действительно, 10 километров; стало быть, квадратный мириаметр – это 100 квадратных километров или 1000 гектаров. Стало быть, 3,8 миллионов квадратных мириаметров – это 380 миллионов квадратных километров или 3,8 миллиарда, а не 38 миллионов гектаров (в оригинале он говорит о 80 миллионах акров). Верн ошибается в 100 раз. Площадь, занимаемая океанами, составляет в действительности почти 362 миллиона квадратных километров (71% земной поверхности). Разумеется, к ней необходимо добавить площадь пресных вод, но добавка выходит не столько уж драматическая – около 6%. Полная поверхность воды составляет 383 с небольшим миллионов квадратных километров, то есть 3,83 миллиарда гектаров – в полном соответствии с мириаметрами.
Нарочно ли автор допустил столь вопиющую ошибку? Не думаю. Однако она немедленно переходит в другое измерение – превращается в забавную временную погрешность. Верн пишет: «Объем этой жидкой массы равен двум миллиардам двумстам пятидесяти миллионам кубических миль… Образно говоря, такое количество воды могли бы излить все земные реки лишь в течение сорока тысяч лет!» Проверим. Кубическая миля – это примерно 4 кубических километра, стало быть, два с четвертью миллиарда кубических миль – это около десяти миллиардов кубических километров. Объем Мирового океана составляет приблизительно 1,3 миллиарда кубических километров (что нетрудно получить без подсказки, вот нехитрая логика: радиус Земли – около 6.376 километров, стало быть, полная поверхность планеты составляет примерно 510 миллионов кв. км, площадь океанов – т.е. 71% от нее, – 362 миллиона кв. км, средняя глубина океанов – чуть больше 3,7 км, так что объем воды в океанах составляет 1,2-1,3 миллиарда куб. км, а никак не 10 миллиардов). Чтобы получить 10 миллиардов, среднюю глубину океанов необходимо довести (исходя из их реальной площади) до примерно 28 километров, что более чем вдвое превосходит установленную максимальную их глубину; если же исходить из указанной Верном площади океанов – до мистических 2,8 тысяч километров, т.е. едва не половины радиуса Земли. В свою очередь, суммарной годовой сток мировых рек – примерно 40-50 тысяч кубических километров (включая подземные стоки). Стало быть, реальные реки могли бы процедить через свои устья всю океанскую воду за примерно 25-30 тысяч лет, погрешность почти никакая (даже не вдвое), зато – в обратную сторону. То есть, угадать-то Жюль Верн угадал, но совершенно случайно! Указанного им объема воды – 10 миллиардов куб. км – рекам хватило бы на добрые 200 тысяч лет. Стало быть, либо он предполагал, что годовой речной сток примерно в 8 раз больше реального, либо – просто манипулировал. Столь грубую ошибку в вычислениях трудно допустить. Тем более, что несколькими строками ниже Верн приводит довольно верную оценку площади суши: «Суша отвоевала у воды тридцать семь миллионов шестьсот пятьдесят семь квадратных миль, или двенадцать миллиардов девятьсот шестнадцать миллионов гектаров». Выходит, суша у него в 300 раз обширнее моря, что, конечно, нонсенс, если не шутка. Впрочем, ниже (в первой главе второй части) он констатирует: «Мы плыли по водам Индийского океана, по необозримой водной равнине, раскинувшейся на пятьсот пятьдесят миллионов гектаров, по океанским водам такой прозрачности, что голова кружится, если глядеть на них сверху вниз». Пятьсот пятьдесят, да еще в одном единственном океане – это не тридцать восемь во всех сразу.
И тут же еще одна интересная деталь. Несколькими главами выше Верн приводит совершенно ненаучные данные о глубине океанов. Вот его вывод: «Короче говоря, если бы ложе мирового океана было приведено к одному уровню, средняя океанская глубина исчислялась бы приблизительно в семь километров». Полбеды, что этот показатель примерно вдвое завышен; поучительнее то, что он не согласуется с его же оценкой количества воды в океане (занижает его раза в четыре). Безразличие к цифрам?
Так или иначе, плавание «Наутилуса» с Аронаксом и компанией на борту продолжалось семь с чем-то месяцев. Его завершением запахло в конце апреля 1868 года, после печально памятного (20.4.1868) столкновения со спрутами.
2 июня, невзирая на протесты Аронакса, «Наутилус» потопил неопознанный военный корабль. После этого Аронакс теряет счет времени: «Я предполагаю, – может быть, и ошибочно, – что отважный бег "Наутилуса" длился пятнадцать или двадцать дней, и неизвестно, сколько бы он продолжался, если бы не катастрофа, закончившая это путешествие». Так или иначе, согласно арифметике Верна, Аронакс покинул «Наутилус» между 17 и 22 июня 1868 года. В ТО приводится точная дата – 22 июня (правда, предыдущего года).
И вот, начинается ТО.
Как мы уже отмечали, роман завязывается в самом конце Гражданской войны в Соединенных Штатах, за год с лишним до начала истории ДТЛ. За две недели до падения столицы Южной Конфедерации, 20 марта 1865 года, группа нетерпеливых северян во главе с инженером Сайресом Смитом бежит из нее на воздушном шаре. Ураган уносит шар за тысячи миль, вглубь Тихого океана, почти к самой Новой Зеландии. Они высаживаются на необитаемом острове и называют его (видимо, в честь американского фрегата, которому два года спустя предстоит преследовать «Наутилус») островом Линкольна.
Хронологические неувязки начинаются с первых же страниц романа. Так, в самой первой главе сообщается, что 24 марта компания находилась еще в воздухе, на воздушном шаре, на излете урагана, начавшегося 18 марта: «Ураган свирепствовал без передышки с 18 по 26 марта и произвел огромные опустошения в Америке, в Европе и в Азии», и далее: «24 марта [беглецы все еще в воздухе] с самого раннего утра появились признаки затишья». А во второй говорится иное: «Двадцатого марта путники уже находились в семи тысячах миль от Ричмонда, осажденного войсками генерала Улисса Гранта, - они бежали из этой столицы штата Виргиния - главной крепости сепаратистов в дни ужасной гражданской войны. Воздушное их путешествие продлилось пять дней». Впрочем, уже в конце второй главы Верн «исправляется»: «Читателям уже известно, что из пяти беглецов, поднявшихся 20 марта на воздушном шаре, четырех выбросило 24 марта на пустынный берег…»
Чтобы не повторить ошибки, совершенной в ДТЛ, Верн жестко отформатил новое повествование относительно даты окончания Гражданской войны и убийства Линкольна. Вот что пишет Верн об именовании острова: «Это было 30 марта 1865 года. Разве могли они знать о том, что шестнадцать дней спустя в Вашингтоне произойдет злодейское преступление, что в страстную пятницу Авраам Линкольн падет от руки фанатика».
Следующее хронологическое отступление вовсе пикантно. Верн сообщает об изготовлении Сайресом Смитом нитроглицерина: «Действительно, он добыл это ужасное взрывчатое вещество, пожалуй, в десять раз превосходящее по силе действия порох и уже вызвавшее столько несчастных случаев. Правда, применение нитроглицерина стало более безопасным с тех пор, как химики нашли способ превращать его в динамит, смешивая с такими веществами, как сахар или глина, которые могут впитывать в себя эту опасную жидкость. Но в то время когда колонисты очутились на острове Линкольна, динамит еще не был известен».
Потрясающе, но Верн, в общем, прав – с высоты своего 1874 года. Альфред Нобель работал над изобретением динамита с 1859 года и изготовлял его уже в начале 60-х годов века, однако патент на это вещество был получен лишь в 1867 году. С этого момента и берет начало широкая популярность новой безопасной взрывчатки. Примерно тогда же (или чуть раньше) был изобретен так называемый «русский динамит» Петрушевского (и Зинина), использовавшийся для терактов народовольцами. Так или иначе, фильмы, в которых показывается использование динамитных шашек в годы Гражданской войны в Америке, грешат против истории.
Далее – еще одно противоречие, отчасти хронологическое, восходящее к ДКГ. Вот как описывает Верн (устами капитана Гранта, ДКГ) остров Табор, у берегов которого потерпела крушение «Британия»: «Земля, приютившая нас, представляла собой пустынный островок длиной в пять миль, шириной в две. На нем росло около тридцати деревьев, было несколько лужаек и источник свежей пресной воды, к счастью никогда не пересыхавший». Все ясно? Как бы ни так! Ибо страницей раньше Верн пишет: «Гости подошли к домику, расположенному под сенью зеленых камедных деревьев... Гарри Грант распорядился поставить стол под раскидистыми деревьями, и все уселись вокруг него». Вряд ли все деревья острова росли вокруг хижины Гранта. В ТО и того яснее: «Островок сплошь был покрыт лесами» и «Полдня друзья без толку бродили по лесам, покрывающим островок». Полдня! Хотя между высадкой капитана Гранта на острове (в 1862 году) и визитом туда колонистов с острова Линкольна прошло от силы 5-6 лет; даже если добавить десять лет классического discrepancy (расхождения во времени), о котором ниже, на острове нет ни места, ни времени для лесов – разве что расхождение в десятки раз больше, чем представляется. Да и с размерами острова незадача. В ТО сказано: «Они попали на островок, имевший форму удлиненного овала; размеры его не превышали шести миль в окружности, а ровная линия берега почти не была изрезана мысами, бухтами и заливами». Фигура размером две на пять миль никак не может иметь периметр в шесть миль.
В любом случае, вот оно, центральное, умышленное хронологическое расхождение, торжественно декларируемое Верном после того, как его герои привозят на остров Линкольна бедного Айртона:
«Как-то раз, проходя мимо Герберта, он остановился и спросил сдавленным голосом:
- Какой теперь месяц?
- Ноябрь, - ответил Герберт.
- А год?
- Тысяча восемьсот шестьдесят шестой.
- Двенадцать лет! Двенадцать лет! - повторил неизвестный. И внезапно убежал».
Таким образом, Айртон прожил на острове Табор 12 лет – с 1855, а не с 1865 года, как «на самом деле», то есть в ДКГ. Согласно правдивому рассказу Айртона, «…двадцатого декабря тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года паровая яхта «Дункан», принадлежавшая богатому шотландскому землевладельцу лорду Гленарвану, бросила якорь у западного берега Австралии, у мыса Бернуилли, лежащего на тридцать седьмой параллели». История ДКГ сдвинута на десять лет назад!
Пока – всего лишь на десять.
Дальше – больше. Согласившись, наконец, принять колонистов на «Наутилусе», капитан Немо декларирует: «А ведь уже тридцать лет у меня нет ни малейшей связи с обитаемым миром, тридцать лет я живу в морских глубинах, ибо это единственная среда, где я обрел независимость! Кто же мог выдать мою тайну?»
Тридцать лет – это с 1838 года! Но ведь в ДТЛ «Наутилус» был спущен на воду в 1865 году – не раньше!
И далее: «Не тот ли француз, который по воле случая попал на борт моего судна шестнадцать лет тому назад?»
Шестнадцать лет! Целых шестнадцать лет – или всего шестнадцать? Как мы помним, по версии ДТЛ Аронакс проживал на «Наутилусе» в 1867-1868 годах (до 22 июня 1968 года), а сейчас – ночь с 15 на 16 октября 1868 года. По данной (первой) версии ТО Аронакс плавал на «Наутилусе» в 1852-1853 годах. Но ее век короток – всего несколько страниц.
Верн продолжает. «И вот в 1849 году принц Даккар вернулся в Бундельханд». Ему было тридцать лет («Десятилетним мальчиком отец послал его в Европу, желая дать ему всестороннее образование… С десяти до тридцати лет принц Даккар, человек, наделенный высокими дарованиями, благородством души и ума, учился, овладевая различными науками…») Итак, Немо вернулся в Индию всего девятнадцать лет назад, в 1849 году! Если забыть об играх со временем, ныне, в 1868 году ему, по данной версии, сорок девять, максимум – пятьдесят лет. По версии ДТЛ – и того меньше (ведь Аронакс покинул «Наутилус» всего четыре месяца назад). Судя по всему, в то время, как пленный «Наутилус» ютился на острове Линкольна, его двойник путешествовал по морям с Аронаксом на борту.
«В 1857 году вспыхнуло крупное восстание сипаев. Душой его был принц Даккар». После разгрома восстания Даккар исчез. «Куда же отправился принц Даккар? Где искал он той независимости, в которой ему отказала земля, населенная людьми? Под водой, в глубинах морей - там, где никто не мог преследовать его… Он дал своему судну название «Наутилус», себя назвал капитаном Немо и скрылся под водой. Много лет капитан плавал в глубинах всех океанов, от одного полюса до другого… Долгое время не имел он никакого общения с людьми, но вдруг в ночь на 6 ноября 1866 года три человека нежданно оказались на борту его корабля: француз-профессор, его слуга и канадский рыбак».
Внимание! Начинается самое-самое путешествие во времени. Шестнадцатилетняя версия отброшена! Появление Аронакса на «Наутилусе» переносится обратно, в «новое время», почти как в ДТЛ, правда годом раньше – с 1867 года на 1866. «Двадцать второго июня 1867 года этим трем пленникам, ничего не знавшим о прошлом капитана Немо, удалось бежать…». Итак, по нынешней, второй версии ТО Аронакс покинул «Наутилус» всего год и четыре месяца назад, в июне 1867 года – более чем через два года после появление Смита с коллегами на острове Линкольна! И в этом случае Смит не мог прочитать книгу Аронакса, рассказывающую о путешествии на «Наутилусе». Между тем, Смит (и его друг Спилет) уже сообщили о знакомстве с книгой.
И вот, кульминация.
«Еще долго капитан Немо вел такую жизнь, плавая по всем морям. Но вот умерли один за другим все его спутники, и он похоронил их на коралловом кладбище на дне Тихого океана. Пусто стало на «Наутилусе» - из всех, кто бежал на нем от мира людей, в живых остался лишь капитан Немо. Ему было тогда шестьдесят лет».
Между 1867 (годом бегства Аронакса по последней версии ТО) и нынешним 1868 годом прошло, как ни странно, много времени. Не только «долгий» период плавания с экипажем, но и скучная жизнь на острове, где капитан Немо провел, дожидаясь колонистов, смешно сказать, шесть лет: «Уже шесть лет жил тут капитан Немо, не пускаясь в плавания, ибо он ждал смерти - того мгновения, когда он соединится со своими товарищами, и вдруг по воле случая он оказался очевидцем падения воздушного шара, на котором бежали из Ричмонда узники «южан»». Шесть лет – до прибытия колонистов, в одиночестве, и еще почти четыре – с ними вместе, итого – около десяти лет, не считая срока пребывания в море. Скажем: «итого пятнадцать» – и не ошибемся. Ибо налицо возвращение к первой версии ТО. Ведь согласно ей Аронакс появился на «Наутилусе» шестнадцать лет назад и покинул корабль пятнадцать лет назад. Итак, шестнадцать – за неполных два, если только не утверждать, что сейчас уже 1882 год. Но в таком случае путешествие во времени налицо.
Тем не менее, и теперь невозможно определить физический возраст капитана Немо. Если в 1849 году ему действительно было тридцать лет, он родился в 1819 году; значит, в 1868 году ему даже не пятьдесят. С другой стороны, лет десять назад (после смерти последнего из товарищей) ему было шестьдесят; сейчас, следовательно, семьдесят. Но в этом случае он родился еще в прошлом веке, в 1798 или 1799 году! Между тем, Аронакс высказывает в ДТЛ предположение, что капитану в 1867 году было всего лишь тридцать пять лет (хотя и 50 не исключены).
Завершающий аккорд биографии капитана: «…капитан Немо… уже тридцать лет живет на «Наутилусе» и хочет на «Наутилусе» умереть». Тридцать лет! Как мы уже отмечали – с 1838 года, с девятнадцатилетнего возраста; выходит, «Наутилус» вышел в море за 19 лет до восстания сипаев, которое его будущий капитан возглавит, оставаясь сухопутной крысой.
И еще: «А те, кто знал меня, считают, что я уже давно умер…». Давно? Сколь давно? Ведь всего десять лет назад молодой капитан стоял во главе великого восстания. Давно – это когда?
Повествование завершается (уже упомянутым) суровым анахронизмом: за время, прошедшее после спасения Гарри Гранта, то есть всего за четыре года, юный (тринадцатилетний) Роберт Грант успел вырасти, получить шкиперскую лицензию и стать капитаном «Дункана»: «Действительно, их спас «Дункан», яхта лорда Гленарвана, которую вел теперь Роберт, сын капитана Гранта; корабль отправлен был за Айртоном, чтобы привезти его на родину после двенадцати лет одинокой жизни на необитаемом острове Табор».
Представим себе на секунду Жюля Верна, вынужденно (издатель умолил) превратившего капитана Немо из польского дворянина (боровшегося против российского гнета) в индийского раджу (сражающегося с англичанами). Он сладострастно, без всякой необходимости, абсолютно осознанно манипулирует годами, возрастами, фактами, словом – временем. Уж точно в последней части ТО. Манипуляция началась не по вине писателя – ему поневоле пришлось сдвинуть освободительное восстание на шесть лет назад: с 1863 года (Польша) в 1857 год (Индия). Все остальное – дело его рук.
Что это – издевательство? Прикол? Едва ли, особенно если учесть, что Верн до семи раз перекраивал свои тексты. Судя по всему, дело обстоит проще – он сознательно разместил своих любимых героев, прежде всего, капитана Немо, Роберта Гранта и Айртона (а также, на иной лад, Сайреса Смита и его товарищей по коммунально-экономической утопии) вне времени, вне причинно-следственных отношений, вроде как Джеймс Берри – Питера Пэна (в самом начале ХХ века) или современное кино – Джеймса Бонда, разрешил им взрослеть, строить карьеру и стареть вне абсолютных, обязывающих рамок. Он не додумался до формальных, «научно-технических» путешествий во времени, преждевременных в 60-70-х годах XIX века, но осуществил их литературно-практически, благовидно проигнорировав неизбежные парадоксы.
Концепция приборных путешествий во времени – британский интеллектуальный продукт 80-90-х годов. Кажется, в 1888 году был опубликован первый вариант классического произведения Уэллса («Аргонавты времени»). Знакомый нам роман «Машина времени» (переработка) вышел в свет в 1895 году. Ему предшествовал рассказ Э.Митчелла «Часы, которые шли назад» (1881), который я не читал.
Так или иначе, капитан Немо, на долю которого пришлась львиная доля верновских скитаний во времени – человек без родины (то ли Индия, то ли Польша), без эпохи (неизвестно даже в каком веке родился), без поколения (товарищи умерли, знакомцы считают умершим), состарившийся на десятилетия за считанные месяцы; на мой вкус, самый потрясающий из героев приключенческой литературы; даже без могилы; мир праху его.