Антиутопия очень популярна среди читателей. Само слово «антиутопия» или «дистопия» весьма привлекательно своим звучанием и иностранным происхождением, чем заставляет в особенности молодежь обратить на себя внимание и прочитать произведение, выполненное в этом жанре.
Жанр антиутопии появился благодаря предшествующей ему утопии, которая была популярна еще в 17 веке благодаря своим идеалистическим представлениям о будущем. Одним из первых примеров страны грез послужила Эльдорадо – волшебная долина изобилия из романа Вольтера «Кандид». Сам термин вошел в обиход с легкой руки Томаса Мора, так он назвал свое произведение об идеальном острове. Чем же антиутопия отличается от утопии? Новый тип фантастического романа берет на себя функцию критического отношения к возможному будущему, нынешнему обществу и человечеству в целом. В отличие от утопических произведений, в антиутопиях описывается не идеальное представление о завтрашнем дне, а самое что ни на есть худшее представление о том, что нас ждёт. Данный жанр зародился в Англии, где, как ни странно, доселе создавались позитивные утопические романы.
Самая первая литературная антиутопия — это «Левиафан» Т. Гоббса, где государство уподобляется библейскому чудовищу левиафану. Опубликована она была в 1651 году в Англии, и тогда вызвала всеобщее потрясение и осуждение такой смелой теории. Однако антиутопия как жанр окончательно устанавливается лишь во второй половине 19 столетия.
Антиутопия в мировой литературе занимает весьма шаткое положение, так как её относят больше к фантастике, которую люди не привыкли воспринимать всерьез. Возможно, это происходит из-за страха признаться самим себе, что всё, описанное в жуткой книге, действительно грядёт, может, не в столь крупных масштабах, но отчасти. Толика того, что человечество наблюдало раньше и наблюдает сейчас, было предсказано еще в самых ранних произведениях этого жанра.
Причины появления антиутопии стоит искать в том факте, что для каждого явления всегда находится противоположность и довольно быстро. Раз есть хорошее в лице утопии, пусть будет и плохое, как, например, антиутопия. Эти две крайности отталкиваются друг от друга как магниты, что даёт каждому человеку право выбора: позитивный взгляд в будущее или наоборот. Но всё же говорить о таких категориях, как «добро» и «зло», здесь было бы неправильным, поскольку ни утопия, ни дистопия не знают таких разграничений, как «хорошее» и «плохое». В данном случае их можно охарактеризовать как «оптимизм» и «пессимизм», «позитив» и «негатив». Исходя из своих личных взглядов на настоящее, прошлое и будущее читатель выберет тот жанр, который будет ему по душе и будет соответствовать его мировоззрению.
Определение и разновидности
Антиутопия – это жанр в литературе, в рамках которого описывается воображаемое будущее с критическим к нему отношением, в подобных текстах превалирует также литературно-фантастический гротеск и гиперболизация.
Виды антиутопии многочисленны, так как почти каждое произведение о дне грядущем, особенно отнесенное к классике, можно приобщить к этому жанру, а все они имеют разные оттенки, замыслы и сюжеты.
- социально-фантастическая (Е. Замятин «Мы», М. Булгаков «Мастер и Маргарита», А. Платонов «Котлован» и «Чевенгур»);
- научно-фантастическая (М. Булгаков «Роковые яйца»);
- антиутопия-аллегория (М. Булгаков «Собачье сердце», Ф. Искандер «Кролики и удавы»);
- историко-фантастическая (В. Аксенов «Остров Крым», А. Гладилин «Репетиция в пятницу»);
- антиутопия-пародия (В. Войнович «Москва 2042», Лао Шэ «Записки о кошачьем городе»);
- роман-предупреждение (П. Буль «Планета Обезьян», Уэллс «Война в воздухе»).
- В произведениях этого жанра показываются негативные явления в жизни социалистического или же буржуазного общества, часто затрагиваются вопросы классовой морали, эфемерного «уравнения» личности, последствий технического прогресса.
- Что также характерно жанру, рассказ ведется от лица героев не просто так, а как будто бы вы читаете дневник или заметки этого человека, тем самым ощущая себя частью происходящего.
- Если традиционные жанры считали своим долгом содержать в себе описание героя, его семьи, ближнего окружения, какие-либо семейные или личностные ценности, традиции, то в антиутопии всё аннулируется — не существует никакого описания домашнего жилья или семьи как социального института, где царили бы свои принципы и духовная атмосфера.
- В процессе чтения создается впечатление «омашинивающейся» цивилизации, то есть какой-то запрограммированности человечества и каждой личности в отдельности, что присуще больше каким-то механизмам, нежели человеку.
- Противостояние технократии и человечества;
- Взаимодействие с инопланетными существами;
- Социальные аспекты политических идеологий, доведенных до гротеска;
- Технологический прогресс и его последствия для людей;
- Жизнь после апокалипсиса;
- Противоборство природы и техники;
- Мировые войны и агрессивные государства-антиутопии
Однако в более обширном понимании антиутопии делятся на сатирические, политические, социальные, научные и многие другие.
Основные черты
Что касается основных черт и признаков антиутопии, к ним стоит отнести то, что всё повествование основывается на описании какого-либо государства или общества, их политической структуры. Также априори антиутопия – это взгляд в будущее, то есть действия, описанные в произведении, происходят в будущем. Обычно в подобных текстах нет одного взгляда на какой-то режим, зачастую несколько точек зрения сравниваются, объясняются, может даже где-то сталкиваются и создают конфликт. Но есть и другие особенности.
Признаки
Темы
Особенности
Антиутопия – одно из открытий 20 века, основательно потрясших опоры литературной традиции. Новаторская тематика обнажила социальные последствия войн, революций и полной неуверенности в завтрашнем дне. Люди были потеряны, угнетены и озлоблены, поэтому хотели видеть на страницах книг скептически окрашенный, мрачный мир будущего, как оправдание своим пророчествам и предчувствиям. После стольких потрясений, когда голод, обездоленность и нищета превратились в бедствие мирового масштаба, самое время было подумать о будущем. Многие прогрессивные художники слова представляли его, изображая в темных красках. Но лишь оттого, что сгущали полутона настоящего, которые уловили феноменальным чутьем.
Стиль
Схема построения антиутопии стандартна, если не сказать, шаблонна. Общество разглажено тоталитарным нажимом: все счастливы по незнанию. Свобода, равенство и братство приобретают кошмарные формы, как в королевстве кривых зеркал. Главный герой (обычно работает на правительство) прозревает и начинает бороться против системы, неожиданно находя сторонников. Примечательно, что хэппиэндов в привычном понимании слова не бывает.
Некоторые, прочитав ту или иную антиутопию, отмечают, что читать подобные произведения достаточно тяжело: вокруг пессимизм и ничего, что могло бы хоть немного окрасить жизнь главного героя. В этом заключается стиль данного жанра — вызывает недоумение и непонимание у читателей смирение героев, их примирение с окружающей их реальностью и слепое поклонение строгому режиму.
Примеры
Для наглядности мы собрали список книг, который поможет вам самостоятельно разобраться во всех тонкостях этого жанра. Если вы не нашли для себя то, что искали, рекомендуем обратить взор на , где есть свыше 20 антиутопий разных видов и стилей.
Известные
Самыми известными антиутопиями являются такие произведения, как « » О. Хаксли и « » Д. Оруэлла. Оба произведения построены почти одинаково — новое государство, подчиняющееся одному «Богу», общество разделено на касты, и нет никаких моральных ценностей, принципов и культурных традиций. Также немаловажно здесь существование любовной линии, которая, по сути, движет героем в борьбе с режимом.
Современные
Что насчет современности, наше поколение уже считает за классику такие антиутопии, как «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, «Кысь» Т. Толстой и «Generation «П» В. Пелевина.
Все три произведения построены на более или менее одинаковом сюжете, но, например, пелевинская антиутопия более сатирична, чем остальные две, хотя не сильно уступает в этом Толстой, чьё творение отличается небольшим уклоном во что-то сильно фантастическое или даже мистическое.
Русские
Из отечественных антиутопий со школьной скамьи всем известен Евгений Замятин, а его роман « » обычно любим старшеклассниками за нонконформистский дух и новаторство стиля. Это самый известный пример русскоязычной антиутопии.
« » М. Салтыкова-Щедрина — тоже своего рода антиутопия, хотя, для кого-то это, наверное, станет открытием. Но, несмотря на свою своеобразность, антиутопические смыслы всё же сохраняются в этом произведении, и город Глупов так похож на мир Хаксли или «Поколение Пепси» Пелевина.
« » же Платонова походит на сатиру, направленную на советскую власть, на режим, ограничивающий людей буквально во всем и пытающийся уровнять общество ив нищете и бесправии, буквально «шагая» по трупам тех, кто чем-то посмел отличиться.
Сатирические и политические
Конечно, какая же антиутопия без политического и сатирического подтекста? Все вышеназванные произведения, так или иначе, содержат политическую сатиру, но «Скотный двор» Д. Оруэлла буквально кричит об этом всем своим содержанием.
Также сатирой на политику отличился Виктор Пелевин в своих произведениях «Омон Ра» и « », где пытливый читатель может увидеть множество намеков на советские и российские реалии.
Социальные
К социальным антиутопиям относят «Пикник на обочине» Стругацких, где присутствует вполне обычный сюжет, в котором главный герой раскрывается по мере прочтения через различные жизненные препятствия с примесью инопланетной тематики и фантастическими веяниями.
Также социальные аспекты технократии описал Курт Воннегут в произведении «Колыбель для кошки».
Научные
А вот роман Г. Уэллса «Война миров» больше знаком аудитории по кинофильму с Томом Крузом в главной роли. Этот роман относят к научной антиутопии, где происходит противостояние людей и машин — наиболее популярный мотив современных бестселлеров и кинофильмов.
Кроме того, бесподобный Курт Воннегут написал «Утопию 14», которая понравится сторонникам механизации человеческого труда.
Молодежные
Стоит выделить особый вид антиутопий, так называемые «подростковые», чья целевая аудитория в основном состоит из молодежи, которая, возможно, уже пресытилась заезженными сюжетами этих самых антиутопических романов. К таковым относят подростковые антиутопии « » У. Голдинга и « » Э. Бёрджесса. Первый привлекает таинственностью необитаемого острова и подростков, очутившихся на нём (беспроигрышный вариант для любого произведения или фильма), а второй, возможно, своей развязностью и несуразностью.
Произведение китайского писателя Лао Шэ «Записки о Кошачьем городе», близкое, по сути, к «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, самое остроумное из нашего списка и не лишено восточного колорита.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Лекция № 9
Первым художественным произведением Оруэлла стала повесть-притча «Скотный двор» («Animal Farm», 1945). Жанровое определение, данное автором в подзаголовке – «сказочная история», сказка. Основным приемом в повести-притче является аллегория. Каждый персонаж повести представляет собой аллегорию социального типа или пародию на того или иного политического деятеля, а вся ситуация, описанная в произведении пародирует реальную политическую действительность в Советской России 1 пол. ХХ века. Так в образе хряка Наполеона явно прослеживаются черты биографии Сталина, а в образе Снежка – Троцкого. Основная мораль, которую читатель должен вынести из этой притчи заключается в том , что все политические перевороты, хотя и начинаются как события во благо народа, совершаются исключительно ради личной выгоды политиков. Крылатым выражением стала одна из исправленных заповедей животных «Все животные равны, но некоторые равнее других».
Второе художественное произведение Оруэлла – роман-антиутопия «1984», написанный в 1948 году. Название романа сложилось из года написания произведения. Автор относил действие романа в будущее, но четкая дата художественного времени сложилась в последний момент.
Образ государства, изображаемого в романе, складывается на основе приема «перевертыша», превращения какого-либо объекта или факта в свою противоположность. Так в Океании есть три министерства: министерство правды (занимается фальсификацией истории), министерство изобилия (экономика) и министерство любви (государственная полиция). На работе проводят «пятиминутки ненависти», молодежь вступает в «антиполовой союз», браки должны заключаться только без любви, уничтожается язык, смысл слов утрачивается или превращается в свою противоположность.
В утопической литературе отразилась общественная потребность в гармонизации отношений между личностью и обществом, в создании таких условий, когда бы интересы отдельных людей и всего человеческого сообщества были слиты, а раздирающие мир противоречия разрешились бы всеобщей гармонией. Как жанр, утопия зародилась еще в эпоху возрождения. Английский писатель Томас Мор опубликовал книгу, где описывал устройство государства Утопия, вместе с тем вскрывая пороки и недостатки современного ему уклада жизни. Уже в XVI-ом веке встала проблема несовершенства общества, и пути её разрешения писатели пытались найти в создании идеальных миров. Так, у Т. Мора в ирреальном идеалистическом государстве все материально равны, не существует ни классовых делений, ни привилегированных чинов, более того, излишнее богатство, изобилие драгоценных камней и металлов является атрибутикой воров и нарушителей закона. Томас Мор пытался сквозь безупречный, «дивный новый мир» показать бесполезность многих современных вещей и порядков, донести до читателя на его взгляд наиболее совершенную модель государства. Подобная линия четко прослеживается в таких утопических произведениях эпохи Возрождения, как «Город солнца» Т. Кампанеллы, «Новая Атлантида» Ф. Бэкона и др. Позже эта линия пройдет через произведения Вольтера, Руссо, Свифта и через утопическую фантастику XX века.
Утопия ХХ века.
В XX веке развитие европейской и, в частности британской, утопической традиции продолжалось. В основе расцвета утопии в первые десятилетия XX века лежала овладевшая в это время общественным сознанием «научная эйфория» - когда интенсификация научно-технического прогресса и, главное, резкое усиление влияния научных достижения на качество жизни населения породили на уровне массового сознания иллюзию возможности неограниченного совершенствования материальной жизни людей на основе будущих достижений науки и, главное, возможности научного преобразования не только природы, но и общественного устройства - по модели совершенной машины. И символической фигурой как в рамках литературы, так и в рамках общественной жизни первых десятилетий XX века стал Г. Уэллс - создатель утопической модели «идеального общества» как общества «научного», целиком подчиненного научно подтвержденной целесообразности. В своем романе «Люди как боги» (1923) Г. Уэллс несовершенству земного бытия, где царит «старая концепция социальной жизни государства как узаконенной внутри определенных рамок борьбы людей, стремящихся взять верх друг над другом», противопоставил подлинно научное общество - Утопию (сам выбор названия свидетельствует об опоре Г. Уэллса на традицию, идущую от Т. Мора).
Особого внимания заслуживают отразившиеся в литературе первых десятилетий XX века утопические модели, в основу которых легла идея «творческой эволюции», то есть осознанного изменения человеком собственной природы, направления собственной эволюции в то или иное желаемое русло.
Причины появления антиутопии как жанра.
Социальные утопии первых десятилетий XX века в значительной степени предполагали непосредственную взаимосвязь между правом Человека на достойную жизнь - и его коренным изменением (как правило, при этом оказывается допустимой и социальная селекция). В значительной степени подобная двойственность утопического сознания в контексте базовых ценностей гуманизма и легла в основу сознания антиутопического. И эта же двойственность утопии определила и некоторую размытость антиутопического жанра. По самому определению жанр антиутопии предполагает не просто негативно окрашенное описание потенциально возможного будущего, но именно спор с утопией, то есть изображение общества, претендующего на совершенство, с ценностно-негативной стороны. (При определении более частных базовых черт антиутопии можно в определенном приближении руководствоваться характеристикой жанра, данной В. -Г. Браунингом - с его точки зрения, для антиутопии характерны: 1) Проекция на воображаемое общество тех черт современного автору общества, которые вызывают его наибольшее неприятие. 2) Расположение антиутопического мира на расстоянии - в пространстве или во времени. 3) Описание характерных для антиутопического общества негативных черт таким образом, чтобы возникало ощущение кошмара.) Однако в реальных произведениях антиутопического жанра - именно в силу двойственности утопии - зачастую общество, представленное как в целом антиутопическое, одновременно раскрывается и со стороны своих обретений (так, не случайно в целом антиутопический мир из романа О. Хаксли «О дивный новый мир» вобрал в себя ряд черт, которые - с некоторой корректировкой - станут и частью утопического мира из романа О. Хаксли «Остров» (1962)). В равной степени и произведения утопического жанра могут содержать в себе антиутопический элемент (Г. Уэллс «Люди как боги»).
Глава II. Особенности жанра антиутопии и их отражение в английской и американской литературе.
Расцвет антиутопии приходится на XX век. Связано это как с расцветом в первые десятилетия XX века утопического сознания, так и с приходящимися на это же время попытками воплощения, с приведением в движение тех социальных механизмов, благодаря которым массовое духовное порабощение на основе современных научных достижений стало реальностью. Безусловно, в первую очередь именно на основе реалий XX века возникли антиутопические социальные модели в произведениях таких очень разных писателей, как Дж. Оруэлл, Р. Бредбери, Г. Франке, Э. Берджесс, и О. Хаксли. Их антиутопические произведения являются как бы сигналом, предупреждением о возможном скором закате цивилизации. Романы антиутопистов во многом схожи: каждый автор говорит о потере нравственности и о бездуховности современного поколения, каждый мир антиутопистов это лишь голые инстинкты и «эмоциональная инженерия».
Похожая информация.
Колумнист журнала "Мир фантастики" Василий Владимирский специально для РИА Новости
25 июня 2013 года исполняется 110 лет со дня рождения британского прозаика и публициста Эрика Блэйра, более известного читателям под псевдонимом Джордж Оруэлл. За свою писательскую карьеру Оруэлл сочинил немало разных текстов - в том числе кляузу в Департамент информационных исследований МИД Британии (попросту говоря, донос), где уличал ряд своих коллег, влиятельных английских деятелей культуры, в симпатиях к коммунистам. Но литературной звездой первой величины он стал благодаря двум главным произведениям: сатирической притче "Скотный двор" (Animal Farm: A Fairy Story, 1945) и антиутопии "1984" (1949). Именно в этом романе Оруэлл ввел в повседневный обиход такие понятия, как "двоемыслие" и "новояз", и показал, сколь эффективным пропагандистским инструментом может стать в умелых руках фальсификация истории. Справедливости ради замечу, что на такой фальсификации испокон века строится любой национальный миф: русский, германский, французский, английский... Однако Оруэлл первым описал политическую систему, держащуюся на глобальной всепроникающей лжи, лицемерии и планомерном "промывании мозгов". Немногие антиутопии минувшего столетия можно поставить рядом с романом "1984" по силе воздействия на читателя и на европейское общество в целом. Попробуем вспомнить некоторые произведения, которые не стыдно поставить на одну полку с книгами Оруэлла.
1. Евгений Замятин, "Мы" (1924)
Коллаж РИА Новости
Евгений Замятин и его роман "Мы"
Пожалуй, никто из писателей, работавших в жанре антиутопии, не выступал против тотальной обезлички так жестко и бескомпромиссно, как Евгений Замятин в единственном своем романе "Мы". Героев этой книги лишили всех индивидуальных черт, включая имена, замененные "нумерами": люди-нумера - идеальные шестеренки государственной машины, но и личной свободы у них не больше, чем у каких-нибудь маховиков и кривошипов. Замятин показывает, что происходит со страной, где все сферы жизни подчинены одной-единственной идее, цели, задаче. Такое общество не только бесчеловечно, но и чрезвычайно уязвимо: достаточно одной песчинке попасть в хорошо отлаженный механизм, насильственно привитые ценности начинают девальвироваться на глазах - и прости-прощай, великие цели.
2. Олдос Хаксли, "О дивный новый мир" (Brave New World, 1932)
Коллаж РИА Новости/Chatto & Windus
Олдос Хаксли и его роман "О дивный новый мир"
Двадцатый век преподнес европейской цивилизации немало болезненных уроков. Многое из того, что представляется нам естественным и само собой разумеющимся, показалось бы человеку, жившему до Первой мировой войны, настоящим безумием. И чьи революционные идеи сильнее повлияли на наше мировоззрение за минувшие сто лет, экономиста Карла Маркса или психолога Зигмунда Фрейда, большой вопрос. Олдос Хаксли сделал ставку на Фрейда. Будущее "Дивного нового мира" - это будущее, где уничтожен институт семьи, а слова "отец" и "мать" считаются ругательными - зато не возникает психозов, неврозов, Эдипова комплекса и комплекса Электры. Будущее оргий, проходящих скучно и буднично, по расписанию, как партсобрания в провинциальном совучереждении. Где дети не знают родителей, а родители - детей. Это мир, где человек лишен права выбора - но сам этого, как правило, не понимает. Можно сказать, что мрачные предсказания Хаксли отчасти осуществились (особенно в том, что касается разрушения семьи), но совсем не в тех формах, в каких он это себе представлял.
3. Рэй Брэдбери, "451° по Фаренгейту" (Fahrenheit 451, 1953)
Коллаж РИА Новости/Ballantine Books
Рэй Брэдбери и его роман "451 градус по Фаренгейту"
Крах цивилизации по Брэдбери напрямую связан с гибелью культуры. В первую очередь - культуры книжной, традиционной для Европы. Если на смену уютным томикам в потрепанных обложках приходят телестены, не гаснущие сутками напролет (прообраз то ли бесконечных "мыльных опер", то ли, страшно подумать, социальных сетей), значит, до конца света рукой подать. В антиутопии Брэдбери книги, как известно, изымают и жгут - но это самый крайний, экстремальный вариант. Оставляющий, между прочим, надежду читателю: пока есть "пожарные", истребляющие печатное слово, сохранятся и люди, отважно прячущие запрещенную литературу, заучивающие литературные шедевры наизусть. Гораздо страшнее, когда книга тихо задыхается сама по себе, без стонов и причитаний - и совершенно непонятно, как с этим бороться... Честное слово, уж лучше бы жгли костры на площадях.
4. Энтони Берджесс, "Заводной апельсин" (A Clockwork Orange, 1962)
Коллаж РИА Новости
Энтони Берджесс и его роман "Заводной апельсин"
Собственно, роман Берджесса - не столько антиутопия в традиционном смысле слова, сколько дистопия, трагедия человека в бесчеловечном мире. В некотором смысле вселенная "Заводного апельсина" страшнее, чем оруэлловская Океания. В "1984" волю человека целенаправленно подавляет государство. В книге Берджесса весь мир построен на насилии, это неотъемлемое свойство человеческой натуры. Главного героя романа искусственно лишают этой способности, но, перестав быть хищником, он тут же превращается в жертву. Само по себе насилие никуда не денется, меняется только вектор, направление. И тут уже никакая революция не поможет - разве что антропологическая, окончательная, та, которая превратит homo sapiens в принципиально иной биологический вид.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ТЕХНОЛОГИИ И ДИЗАЙНА
Факультет текстиля и одежды
Антиутопия XX века
Выполнил:
студентка первого курса
Художественного проектирования
текстильных изделий
Цауне Диана
Проверил:
К.Ф.Н. Лебедева Алла
Санкт-Петербург 2009
Введение
Известные антиутопии
Фильмы - антиутопии
Список используемой литературы
Введение
Антиутопия как специфический литературно-философский жанр формируется и достигает своего расцвета в первой половине XX в., в период бурных социально-политических и культурных событий, двух мировых войн и революций, интенсивного развития науки и создания тоталитарных режимов, в которых человека пытались превратить в контролируемый "винтик" государственной машины. Все данные явления нашли свое отражение в литературном жанре антиутопии. Это не случайно, поскольку именно в антиутопии возможное выступает как сущее, идея становится реальностью, мечта превращается в действительность. Именно в XX веке в разных странах, почти одновременно, появляется множество произведений антиутопий, хотя многие исследователи практически единодушны, называя в качестве литературных источников жанра антиутопии "Путешествия Гулливера" (1726) Дж. Свифта, произведения Г. Уэллса, Дж. Лондона, Ф. М. Достоевского и т.д.. Следовательно, предпосылки образования нового жанра в искусстве были заложены за несколько веков до непосредственного появления, значит, эти авторы уже тогда видели возможность развития общества по представленной антиутопией модели, что говорит о невероятной глубине данного жанра и огромной важности его анализа. Жанр антиутопии изначально -- предмет исследования философии, истории, социологии, политологии и позиционирует себя как роман - предупреждение. О чем хотят предупредить эти произведения? Тоталитарная система вовсе не заинтересована в развитии многогранных и ярких личностей, сводя разнообразие людей к различиям, обусловленным общественно полезными профессиями. Это не удивительно. Ведь чем духовно богаче человек, тем сложнее внушить ему достаточно примитивные идеологические догмы, уверовав которые он будет жить, и поступать во вред себе и в духовном, и в материальном смысле.Тоесть предупреждение романов - антиутопий состоит в том, что каждый человек должен совершенствоваться духовно, потому что именно боагый духовный мир позволяет человеку не только видеть какие-либо явления и принимать их, но и анализировать, самостоятельно делать выбор, мыслить широко, нестандартно, душа персонифицирует человека, делает его личностью. А личность в свою очередь порождает культуру, которая зачастую мешает становлению тоталитаризма. Ведь жива и действенна лишь та культура, что живет в душе человека. И чтобы подчинить человека (а через него и общество), надо уничтожить живую культуру - это задача тоталитарной системы, представленная в антиутопиях, которые описывая возможный ход событий предупреждают своих читателей. Антиутопия в литературе ХХ века как жанр, выразила тревоги и опасения людей «технического века».
Определение утопии и антиутопии
Утопия (греч. не, нет и место, буквально - «место, к-рого не существует») - жанр художественной литературы, близкий к научной фантастике, описывающий модель идеального, с точки зрения автора, общества. Характеризуется верой автора в безупречность модели.. Утопия - вымышленное об-во как воплощение произвольно сконструированного и зачастую статичного социального идеала. Вследствие практической неосуществимости такого идеала понятие «утопия» приобрело метафорический характер и стало синонимом любого научно необоснованного проекта (социального, технического и т. п.). Утопические представления сопутствуют всей истории социальной мысли, начиная о представлений о «золотом веке» древнегреч. поэта Гесиода (8-7 вв. дон. э.). Черты утопизма можно обнаружить в произведениях Платона («Государство»), Августина («О граде божием»), итал. мыслителя 12 в. Иоахима Флорского («Комментарий к Апокалипсису»). Понятие «утопия» ввел Томас Мор. В русле утопии развивался вплоть до середины 19 в. социалистический общественный идеал (утопический социализм). После победы социалистической революции, реальных успехов в строительстве нового общества и в связи с общим кризисом капитализма в буржуазной идеологии и культуре, понятие «утопия» подверглось переоценке.
Антиутопии появились в виде романов-предостережений, сатирических притч, научной фантастики. Антиутопия -- направление в художественной литературе и кино, в узком смысле описание тоталитарного государства, в широком смысле -- любого общества, в котором возобладали негативные тенденции развития. В антиутопиях, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчеркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека. Антиутопия - идейное течение современной общественной мысли, которое в противоположность утопии ставит под сомнение возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя, а также, как правило, исходит из убеждения, что произвольные попытки воплотить в жизнь справедливый общественный строй сопровождаются катастрофическими последствиями государство и общество - вещи разные. И создатели антиутопий в той или иной степени описывают тоталитарное общество, в которой идеология несвободы, не ограничиваясь реализацией внутри государственного аппарата, проникла на все уровни общественной и частной жизни. По мнению авторов антиутопий, проблема несвободы реализуется внешними силами (чаще всего государством), она закладывается в души людей.
Антиутопия в русской литературе
Роман Евгения Замятина “Мы” и повесть Андрея Платонова “Котлован” представляют жанр “антиутопии” в русской литературе. Долгое время они были под запретом. Но теперь, прорвавшись сквозь толщу времени и увидев свет, произведения эти помогают нам осмыслить трагедию человека при тоталитарной системе, установленной в государстве.
Уже в 20-х годах эти писатели сумели рассмотреть грядущую трагедию. В своих книгах они рассматривают проблему будущего, проблему общечеловеческого счастья.
“Котлован” -- предельно сжатый рассказ о закладке здания в городе и о недельном пребывании героев в близлежащей деревне. Но рассказ этот вместил в себя важные для Платонова философские, социальные и нравственные проблемы.
Так что же такое счастье для героев этого рассказа? Над планом общей жизни задумывается Вощев, главный персонаж “Котлована”.
«Я мог бы выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность»,
на что ему категорически заявляют, что “счастье произойдет от материализма, а не от смысла”. Вощев участвует в строительстве общепролетарского дома. Дом этот строит горстка энтузиастов, мечтающих о всеобщем счастье. Эти люди живут в нечеловеческих условиях и все-таки верят, что счастье есть, что оно возможно.
Весь смысл строительства общечеловеческого дома для героев “Котлована” в преодолении собственного эгоизма.
Люди отрицают себя, свои интересы ради будущего, ради мечты о новом человеке, о смысле жизни, о счастье детей и ждут, что вот-вот оно наступит, это “будущее неподвижное счастье”. И хотя мы понимаем, что строители действительно хотят сделать людей счастливыми, но что-то подсказывает нам, что это лишь мечты, которым не суждено сбыться. Эти люди строят утопический город счастья, но каждый их шаг разрушает надежды на чудо.
Пренебрежение к собственной жизни, забвение себя порождает такое же отношение к другим людям. Строителям будущего просто неведома идея самоценности каждой человеческой жизни. “Ты кончился, Сафронов! Ну и что ж? Все равно я ведь остался, буду теперь как ты. Ты вполне можешь не существовать” -- вот такая эпитафия на смерть собрата.
На протяжении всей повести слово расходится с делом. Самые благие помыслы наталкиваются на неосуществимость. Чиклин заботится о девочке Насте, его любовь к ней, внимание, скорбь по умершим приходят в жестокое противоречие с тем делом, в которое он включился.
“Рабочий класс не царь, он бунтов не боится”, -- самодовольно изрекает Чиклин. Однако скоро выясняется, что боится, и не только бунтов. Боятся всего. Вощев боится ночей и “сердечной озадаченности”; Прушевскому “дома грустно и страшно”; Козлов опасается, что его не примут в будущую жизнь, “ерли он представится туда жалобным нетрудовым элементом”.
И что же это за счастье, которого все хотят? Это единообразное для всех и неизменное счастье, остановленное и окончательное. Общепролетарский дом призван “организовать жизнь впрок для будущего неподвижного счастья”.
Окончательно надежды на счастье исчезают со смертью Насти. Девочка, как мне кажется, была для строителей олицетворением будущего, и вот ее не стало... Андрей Платонов доказывает, что только отношением к человеческой жизни может быть измерен и оправдан социальный эксперимент. “Не убывают ли люди в чувстве своей жизни, когда прибывают постройки? Дом человек построит, а сам расстроится. Кто жить тогда будет?”
Своеобразную картину будущего можно найти и в романе Е. Замятина “Мы”. Здесь Единое государство обеспечивает для всех “математически безоблачное счастье”. И хотя люди живут под ярким солнцем, в красивых стеклянных домах, заняты общим делом, хотя им не о чем беспокоиться, потому что у них есть все: еда, одежда, работа, крыша над головой, -- они лишены свободы, у них нет даже собственных имен. Люди вместо имен носят золотые бляхи с присвоенным номером. Даже само понятие “человек” заменено понятием “нумер”. Люди, “счастливые нумера”, спят, едят, работают в одно и то же время, по раз и навсегда установленному порядку, они отказались от живых чувств, собственных стремлений, естественных желаний -- от всего того, что делает одного человека непохожим на другого. И многие действительно считают, что в этом их счастье.
Рассказчик в романе Замятина. Здесь Единое государство обеспечивает для всех “математически безоблачное счастье”. И хотя люди живут под ярким солнцем, в красивых стеклянных домах, заняты общим делом, хотя им не о чем беспокоиться, потому что у них есть все: еда, одежда, работа, крыша над головой, -- они лишены свободы, нумер Д-503, -- “только один из математиков Единого государства”.
Идеал жизненного поведения -- “разумная механичность”, а все выходящее за ее пределы -- “дикая фантазия”. Вдохновение -- “неизвестная форма эпилепсии”. К болезненным фантазиям относятся искусство, литература, наука, любовь и свобода. Налицо революционное вмешательство государство в строение личности. “Я” перестает существовать как таковое, -- оно становится клеточкой общего “мы”, песчинкой коллектива, безликой частью толпы.
Название романа “Мы” символично. Это синоним однородной массы, толпы, стаи. Эпоха, породившая антиутопию Замятина, -- время торжества безымянности, с печатью “военного коммунизма” и диктатуры.
В своем романе Замятин показывает, как сама человеческая природа не выносит безличного существования. Созревают заговор и восстание -- за право на собственные чувства, за право вернуться к нормальной человеческой жизни. Но конец романа мрачен. Нумер Д-503 излечивается от приступов “болезни”: над ним совершают “Великую операцию” -- удаление “центра фантазий” путем “троекратного прожигания Х-лучами “жалкого мозгового узелка”. Машина Единого государства сильнее. И теперь ее вин тик здоров: “Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты”.Тяжелый след в душе оставляет чтение романа “Мы”. Художественная пародия на “коммунистический рай” в виде сверхказармы под огромным стеклянным колпаком верно обозначила этапы советской истории на 70 лет вперед. Это напоминает “железный занавес” и Берлинскую стену, за которой находились “мы” -- советские люди. Пронумерованные особи романа схожи с обитателями Архипелага ГУЛАГ, которые также обозначались номерами.
Произведения Замятина и Платонова приобретают особую актуальность в наше время. Читая их, понимаешь, насколько близко мы подошли к построению такого общества. Чем счастливее каждый человек, тем счастливее общество, в котором он живет. Что касается личного счастья, то здесь человек может и должен сам устраивать свою жизнь, творить свою судьбу. Но как сделать всех людей счастливыми? Что такое общечеловеческое счастье? На эти вопросы ответ по-прежнему не найден... А бывает ли оно, общечеловеческое счастье?
Антиутопия в зарубежной литературе
В зарубежной литературе к наиболее известным антиутопиям относятся “О дивный новый мир” О.Хаксли, “Скотный двор”, “1984” Дж. Оруэлла и "451градус по Фаренгейту" Рея Брэдбери.
Если говорить о произведении Брэдбери «451градус по Фаренгейту"то можно сказать, что автор романа выразил отношение к бездуховному обществу, которое променяло красоту и мудрость книги на индустрию удовольствий и беспамятство. Но в то же время напомнил всем нам притчу о птице Фениксе, которая сжигала себя на костре, но всякий раз возрождалась из пепла. Может быть, и мы, люди, перестанем сооружать погребальные костры из книг (а это делал Гитлер в 1938--1945 годах), перестанем вести войны, в пожарах которых сгорают библиотеки, перестанем травить тех, кто пишет правду.
Роман Брэдбери общечеловечен, он всем нам задает вопросы: «Почему мы разрешаем себя превращать в жующих жвачку парнокопытных? Почему мы разрешаем себя оболванивать недостойной литературой и псевдокультурой?» Но ответ дать может сам человек: «Я хочу служить книге, потому что я не желаю быть зомби и не допущу, чтобы мои дети и дети моих детей были зомби».
Что касается “Скотного двора» Дж. Оруэлла, то сказка-притча о животных, восставших против человека, обросла за десятилетия многочисленными толкованиями. Наиболее типичное и распространенное - политические аллюзии. В Советском Союзе «Скотский хутор» был издан через 42 года после его опубликования в Англии и сразу был однозначно воспринят как сатира на Советский Союз.
В “О дивном новом мире” О.Хаксли описывается мир далёкого будущего, в котором люди выращиваются на специальных заводах -- эмбрионариумах и заранее поделены на пять различающихся по умственным и физическим способностям каст, которые выполняют разную работу. От «альф» -- крепких и красивых работников умственного труда до «эпсилонов» -- полукретинов, которым доступна только самая простая физическая работа. В зависимости от касты младенцы воспитываются по-разному. Так, с помощью гипнопедии, у каждой касты воспитывается почтение перед более высокой кастой и презрение к кастам низшим. Костюмы у каждой касты определённого цвета. В этом обществе нет места чувствам, основной лозунг «каждый принадлежит всем остальным». Люди в этом «Мировом Государстве» не стареют, хотя средняя продолжительность жизни -- 60 лет. Регулярно, для поддержания хорошего настроения, они употребляют наркотик «сому», у которого нет негативных действий. Богом же в этом мире является Генри Форд, его так и называют -- «Господь наш Форд», а летоисчисление идёт от создания автомобиля «Форд T», то есть с 1908 года н. э. В романе действие происходит в 632 году «эры стабильности», что соответствует 2540 году н. э.
“1984” Дж. Оруэлла - это роман с элементами сатиры. считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающим об угрозе тоталитаризма. Название романа, его терминология и даже имя автора впоследствии стали нарицательными и употребляются для обозначения общественного уклада, напоминающего описанный в «1984» тоталитарный режим. Неоднократно становился как жертвой цензуры в социалистических странах, так и объектом бойкота и травли со стороны левых кругов на Западе. Роман активно использовался западной пропагандой в качестве антисоциалистической сатиры. Однако роман показывает человеконенавистническую сущность как коммунизма в его вульгаризированном понимании, так и капитализма. Он направлен в том числе и на критику западного общественного устройства. В романе можно увидеть много черт не только тоталитарных режимов, но и современной автору буржуазной Англии. Сам писатель, бывший демократическим социалистом, заявлял, что «1984» не следует рассматривать в качестве критики социалистических идей. Напротив, в своём эссе «Почему я пишу» (1946) Оруэлл настаивал на том, что все его произведения, начиная с периода Гражданской войны в Испании, были «прямо или косвенно за демократический социализм, как я его понимал».
Таблица основных антиутопий XX века
| Автор | Название | Проявление идеального общества в произведении | Проявление антиутопии в произведении |
| Олден Хаксли | «О дивный новый мир» | Все счастливы,все получают то,чего хотят и никто никогда не хочет того,что он хочет получить | Появление инакомыслящих,идущих против системы |
| Рой Брэдбери | «451° по Фаренгейту» | Создание идеального общества без живой мысли,без любви,без семейного счастья | Главный герой нарушает закон, становится носителем книжной мудрости,уходит с себеподобными в лес |
| Джордж Оруэлл | «Скотный двор» | Создание равноправного общества среди животных скотного двора,без человека,с помощью тяжелого труда | Хряки заняли привилигированное положение, нарушили законы, которые сами сочинили,а остальные животные работали на них как рабы |
| Евгений Замятин | «Мы» | Идеальное машинное общество,антипод счастья,все подчинено разуму,номера вместо имен,одинаковая униформа, созданная из нефти еда,индивидуальность утрачена | Существование зеленой стены,за которую выходит Д-503,таит в себе притягательность для тех, кто хочет жить по другому,а за зеленой стеной жизнь свободного человека вне закона, вне режима,вне вне назначения |
| Андрей платонов | «Котлован» | Из последних сил люди роют котлован для дома в котором будут жить их дети и внуки. Бригада свято верит в светлое будущее после постройки дома-городка | Непосильная работа, плохие условия жизни обрекают людей на гибель |
Известные антиутопии
Евгений Замятин «Мы»
Олдос Хаксли «О дивный новый мир!»
Джордж Оруэлл «1984»
Джордж Оруэлл «Скотный двор»
Герберт Уэллс «Когда спящий проснётся»
Джек Лондон «Железная пята»
Станислав Лем «Возвращение со звёзд», «Футурологический конгресс»
Ян Вайсс «Дом в тысячу этажей»
Энтони Бёрджесс «Заводной апельсин», «Вожделеющее семя»
Рэй Бредбери «451 градус по Фаренгейту»
Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»
Андрей Платонов, «Чевенгур», «Котлован»
Братья Стругацкие «Хищные вещи века», «Обитаемый остров»
Владимир Войнович «Москва 2042»
Курт Воннегут «Механическое пианино или Утопия 14»
Фильмы - антиутопии
Метрополис -- режиссёр Фриц Ланг (1927)
Альфавиль -- режиссёр Жан-Люк Годар (1965)
THX 1138 -- режиссер Джордж Лукас (1971)
Бегство Логана -- режиссер Майкл Андерсон (1976)
Бегущий по лезвию -- режиссёр Ридли Скотт (1982)
1984 -- режиссёр Майкл Рэдфорд (1984)
Новые амазонки -- режиссёр Юлиуш Махульский (1984)
Кин-дза-дза! -- режиссёр Данелия, Георгий Николаевич (1986)
Бразилия -- режиссёр Терри Гиллиам (1985)
Письма мёртвого человека -- режиссёр Константин Лопушанский (1986)
Они живут -- режиссёр Джон Карпентер (1988)
Крепость -- режиссёр Стюарт Гордон (1992)
Судья Дредд -- режиссёр Дэнни Кэннон (1995)
Город потерянных детей -- режиссёр Жан-Пьер Жене, Марк Каро (1995)
12 обезьян -- режиссёр Терри Гиллиам (1995)
Гаттака -- режиссёр Эндрю Никкол (1997)
Темный город -- режиссёр Алекс Прояс (1998)
Шоу Трумена -- режиссёр Уир, Питер (1998)
Матрица -- режиссёры Энди и Ларри Вачовски (1999)
Эквилибриум -- режиссёр Курт Виммер (2002)
Особое мнение -- режиссёр Стивен Спилберг по одноимённому рассказу Филипа К. Дика (2002)
Код 46 -- режиссёр Майкл Уинтерботтом (2003)
Окончательный монтаж -- режиссёр Омар Наим(2004)
FAQ: Часто задаваемые вопросы -- режиссёр Карлос Атанес (2004)
The Island -- режиссёр Майкл Бэй (2005)
Эон Флакс -- режиссёр Карин Кусама (2005)
V -- значит вендетта -- режиссёр Джеймс Мактиг (2006)
Дитя человеческое -- режиссёр Альфонсо Куарон (2006)
Безумный Макс, часть 2. Воин дороги -- режиссёр Джордж Миллер (1981)
Безумный Макс, часть 3. Под куполом грома -- режиссёр Джордж Миллер (1985)
Город Эмбер -- режиссёр Гил Кинан (2008)
Обитаемый остров -- режиссёр Фёдор Бондарчук (2009)
Рипо! Генетическая опера - режиссёр Даррен Линн Баусман (2008)
Вывод
В XX веке появились произведения, авторы которых пророчески предупреждали об опасностях, поджидавших социалистическую идею на пути превращения ее в действительность. Идеи социализма, спроецированные в будущее, давали неожиданную и довольно безрадостную картину. Произведения такого плана получили название “антиутопии”, в противовес утопическим произведениям прошлого. В антиутопиях, основанных также на раскрытии разных сторон жизни так называемого “идеального общества”, мир дан глазами его обитателя, рядового гражданина, изнутри, чтобы проследить движение разума и показать чувства человека, претерпевающего на себе законы этого общества. Именно в этом случае увиденное “изнутри” оказывается вовсе не столь совершенным, каким могло показаться пришельцу, человеку постороннему, оно являет рядовым членам общества свою неприглядную изнанку. Таким образом, антиутопия личностна, так как критерием “подлинности”, совершенства идеального мира становится субъективный взгляд одного человека, в то время как утопия довольствуется утверждением безличного “всеобщего счастья”, за которым незаметны слёзы отдельных обитателей утопического государства. Намерения утопистов, мечтающих о всеобщем благоденствии, о решении вековых проблем социальной несправедливости, о совершенствовании действительности, поистине благие, но именно этими намерениями вымощена дорога в земной ад. Столкнувшись с невозможностью в короткие сроки переделать мироздание и удовлетворить все потребности человека, утописты быстро приходят к тому, что легче переделать самого человека: изменить его взгляды на жизнь и на самого себя, ограничить потребности, заставить думать по шаблону, определяющему изначально, что есть добро и что есть зло. Однако, как оказалось, человека легче изуродовать, даже убить, чем переделать, в противном случае это уже не человек, не личность. Именно личность становится камнем преткновения для любых утопистов, стремящихся расправиться со свободной волей индивидуума. Поэтому конфликт личности и тоталитарной системы становится движущей силой любой антиутопии, позволяя опознать её черты в самых различных, на первый взгляд, произведениях. В отличие от утопии, то есть идеального общества, антиутопии проливают свет на эпоху, в которой они появились, отражают ее страхи и надежды, ставят человека перед нравственным выбором.